QUIET LOVE

Мероприятия в Фонтейне — это не что иное, как великолепие. Нация справедливости никогда не откажется от вечера, который пахнет величием и экстраординарностью, с хрустальными люстрами, свисающими с потолка, струящимися платьями и зачесанными назад волосами. С таким драматичным Архонтом, как сама Фурина, чего ещё могут ожидать жители Фонтейна? За исключением такой долгой жизни, как у самого Нёвиллета, видевшего эту сцену слишком много раз. Вглядываясь в людское море, ему видно лишь океан незнакомых лиц, и это зрелище не приносит особого успокоения. Дело не в том, что Нёвиллету не нравится взаимодействовать с людьми, даже если у него это не очень хорошо получается, но находиться среди стольких людей одновременно — неприятная часть. Несмотря на свое отвращение к такого рода шумной обстановке, он по-прежнему считает, что посещать вечера — это хороший тон, даже если уйдет через час или два. Тем не менее, прошло уже полчаса после двухчасовой отметки, а судья всё ещё не вышел, потому что есть конкретный человек, внимание которого он надеется обратить на себя. Кто-то, кто стоит всех этих дополнительных хлопот и социализации. Мелюзины часто подходят к Нёвиллету, на их лицах читаются беспокойство и любопытство, когда они спрашивают своего любимого отца, почему он до сих пор здесь. Глава юстиции отмахивается от вопросов и просто благодарит за то, что они проверили его, прежде чем сказать им, что беспокоиться не о чем, он просто чего-то ждет. Или, скорее, кого-то. Только на третьем часу с начала вечеринки он получает то, чего хочет: твое внимание. — Месье Нёвиллет! — голос прорывается сквозь толпу прямо к нему, заставляя обернуться, дико шаря глазами по комнате в поисках источника. Он без особых усилий находит твой взгляд и наблюдает, как ты подходишь к нему ближе, одежда развевается у тебя за спиной, и он понимает, что кристаллы люстры не идут ни в какое сравнение с теми, что танцуют в твоих глазах. Ты сияешь ярче чистейшего бриллианта, и Нёвиллет не может найти в себе сил отвести взгляд. Ты, пожалуй, самое неземное существо, которое он когда-либо видел за свою долгую жизнь. Та, кого обещала ему Фурина, прибыла. Теперь Нёвиллет может счастливо наслаждаться ночью. — [Имя], — приветствует он коротко и вежливо, но улыбка на его лице говорит о многом. В ней звучит мелодия тонкого восторга и энтузиазма, продуманная ради внешнего вида и композиции, и это та мелодия, к которой ты глуха. На самом деле, мелюзины, пожалуй, одни из немногих душ, которые могут прочесть его безмолвную песнь обожания, но вместо того, чтобы вмешиваться, они смирились в углу зала, наблюдая за своим любимым Верховным судьей. — Не ожидала увидеть вас сегодня вечером, — бормочешь ты, ставя свой пустой бокал из-под вина на тарелку проходящего мимо официанта. — Какой приятный сюрприз. Он хочет сказать что-нибудь очаровательное, возможно, что-то вроде того, как прекрасно ты выглядишь сегодня вечером или какая ты абсолютно притягательная, но слов не хватает, и Нёвиллет на мгновение впадает в панику, пытаясь продолжить разговор. — В конце концов, важно поддерживать социальные отношения. Не прийти было бы проблематично. — Величайший скандал для Верховного судьи, не меньше, — в твоих глазах горит дразнящий огонек, который большинство людей стараются не замечать, но ты всегда была такой, всегда так относилась к нему. Многие уважают его, но также и боятся, общественность почитает его, но избегает, люди говорят о нём за спиной, но никогда не сделали бы этого причинно-следственно в лицо. Это особое положение, к которому привык Нёвиллет, и ты заняла позицию, которую обычно никто не занимает: прямо рядом с ним. Он пока не до конца понимает человеческие эмоции, но ты вызываешь такие, которые он не может описать. — Как прошел ваш вечер? — спрашивает Нёвиллет. — Утомительно, мимолетно, скучно, — отвечаешь ты, и выражение твоего лица становится ещё более усталым. — Я хочу уйти, месье, не слишком ли это откровенное признание? — Нет, вовсе нет, — он видит перспективу и с трудом выговаривает слова. — Могу я сопровождать вас? Или перехожу границы дозволенного? Ты моргаешь, глядя на него, прежде чем лёгкая радостная улыбка появляется на губах. — Я была бы рада вашей компании, но только попрошу, чтобы мы ушли прямо сейчас, потому что здесь становится слишком душно. — Тогда время имеет решающее значение, — Нёвиллет протягивает руку и наслаждается ощущением, когда ты вкладываешь свою. Покидая заведение и помогая тебе спуститься по многочисленным лестничным пролетам, он замечает, что освещение и очарование снаружи гораздо более романтичны, чем внутри. Уличные фонари Фонтейна были созданы с учетом функциональности, чтобы ни один горожанин не мог ходить непритязательно и не подозревать о темноте, но они никогда не создавались с целью подчеркнуть чью-либо красоту. И всё же ты стоишь перед ним, сияющая в теплых тонах лампы, и вечерний ветерок треплет твои волосы. Более того, здесь тихо. Никто не побеспокоит вас двоих. Ни мелюзины, ни назойливый Архонт, живущий ради драмы, ни громкая музыка и болтовня. Только ты и он. Вместе. Это настолько резкий контраст, что Нёвиллет боится, как бы реальность вдруг не разлетелась вдребезги в любую секунду. Не обращая внимания на внутренние неурядицы мужчины, ты осторожно тянешь его за руку. — Давайте прогуляемся вдоль реки, — предлагаешь ты. Нёвиллета охватывает приглушенное чувство энтузиазма, и он с готовностью соглашается на твое предложение, более чем довольный нежными капельками морского бриза на своем лице. Прогулка мирная и тихая, никто из вас не говорит слишком много, но в ней нет ни малейшей неловкости. Твое платье тянется позади тебя при каждом шаге, синхронно танцуя с ветром, а твой медленный темп позволяет вам двоим наслаждаться в свете луны. Хотя Нёвиллет не хочет, чтобы ночь заканчивалась, и не хочет отпускать тебя, количество зевков, которые ты подавляла с тех пор, как вы ушли, предупреждает его о твоей усталости, и он явно будет чувствовать себя плохо, если и дальше будет мешать тебе спать. Наконец, одним долгим зевком, который ты всё-таки не смогла сдержать, Нёвиллет останавливается на полпути. — Вы устали? Ты смотришь на него с усилием распахнутыми глазами шире, чем обычно. — Совсем немного, но сегодняшняя так ночь прекрасна, что мне бы не хотелось, чтобы она заканчивалась. — Пожалуйста, если вам нужен отдых, то следует отдохнуть. — Спасибо за вашу заботу, однако… — Возражения не принимаются. Позвольте мне проводить вас домой. Лунный свет отбрасывает тень меланхолии на твои черты, и последний взгляд, который ты бросаешь на океан, полон тоски. Неохотно сдаешься. — Хорошо. Вы двое возвращаетесь к последнему аквабусу как раз вовремя, и оказываетесь единственными пассажирами на борту. Время от времени можно поболтать с кондуктором, а также побеседовать наедине, но Нёвиллет не испытывает никаких угрызений совести, просто проводя поездку в тишине, любуясь тобой, пока ты восхищалась прекрасными пейзажами Фонтейна. — Сегодня вечером на небе так много звезд. Он отводит от тебя взгляд, решая предпринять смелый шаг. — Рядом со мной тоже есть одна. — Я? — твой голос напряжен от недоверия, и ты чуть крепче сжимаешь его руку. Наступает мгновенная тишина, а за ней смех — тихий, застенчивый и совсем не насмешливый или снисходительный. — Спасибо, — шепчешь ты, убирая прядь волос со своего лица. — Я очень польщена, что вы такого высокого мнения обо мне. После этого снова становится тихо, но твоя рука так и не покидает его. Во всяком случае, теперь Нёвиллет чувствует тебя ещё сильнее, твое тепло, прижатое к его боку, вызывает зависимость, он не может не хотеть большего; не может не хотеть большего от тебя. Он хочет больше таких ночей, как эта, с тобой, даже дней — просто пока может проводить с тобой ещё немного времени, Нёвиллет будет благодарен. Люди и сложность эмоций, которые они испытывают — это то, чего Нёвиллет до сих пор не может постичь, но ты наполняешь его чем-то таким человечным по своей сути. Сидеть рядом с тобой в аквабусе, до конечной остановки которого осталось несколько минут — горько-сладкое напоминание о том, как мало осталось времени, и этот завораживающий вечер станет не чем иным, как воспоминанием. Как иррационально тосковать по чему-то столь временному, но именно это и делает момент прекрасным. Обратный путь в твой район проходит быстро, слишком быстро, на взгляд Нёвиллета, но улыбка, которой ты одариваешь его, когда останавливаешься перед своей дверью, согревает сердце. — Большое вам спасибо за то, что проводили меня домой, месье Нёвиллет, — начинаешь ты. — Вы были лучшей частью этого оживленного вечера. Мужчина никогда не умел обращаться со словами, скорее, они всегда были его врагами, поэтому вместо того, чтобы говорить, передавая свои чувства, Нёвиллет берет твою руку и целует костяшки пальцев. Для многих это джентльменский поступок, но он целует тебя с таким твердым намерением, что голова начинает кружиться. Этот жест заставляет глубже задуматься о том, есть ли скрытые намерения, к которым нужно обратиться, и это волнующий вопрос о том, кем именно ты являешься для Верховного судьи Фонтейна. А пока ты найдешь удовлетворение в лунной мечте, произошедшей этим вечером, а Нёвиллет запечатлеет в памяти ощущение твоей близости к нему.