Экстаз

— Чуя... что с твоим голосом? Чуя? Чуя! — Осаму прикусил нижнюю губу и убрал телефон от уха, смотря в экран телефона. Чуя сбросил трубку. — Странно это всё, — задумчиво произнёс Поль. — А вдруг... Чую похитили? — Я лучше поверю в нелепицу больного человека о том, что уже завтра на мир упадёт большая ядерная бомба, чем в то, что его похитили. Даже если так, то я больше чем уверен в том, что Чуя догадывался об этом. Он не пропадёт. — Ты иногда груб, — фыркнул Осаму. — Поехали в участок, детка, — усмехнулся Поль, разминая плечи. — Хорошо, только подожди, я переоденусь быстренько, — шустро ответил шатен, убегая в комнату. — А если Чуя умрёт, пока ты там переодеваешься? — вопросительно крикнул Верлен, убирая руки в карманы. — Подождёт! — воскликнул Осаму из комнаты, переодеваясь в другую одежду. Поль закатил глаза и пошёл в сторону, вытащив из нижней полки обувь. Он принялся обуваться и иногда прислушиваться к посторонним звукам. Спустя некоторое время из комнаты вышел Осаму, а его вид был намного лучше, чем раньше. Он был одет в чёрную водолазку с длинными рукавами и в бежевые брюки с красным контуром у карманов в обводку и абсолютно белые носки. Мешки под его глазами были всё такими же видными, но смотрелись не так шибко жутко. Кучерявые волосы казались взъерошенными, но как только они выйдут на улицу, они будут походить на одуванчик. Осаму дошёл до Верлена и оделся до конца, укутавшись в тёплый шарф. Осаму и Поль спускались по ступенькам общежития, о чём-то переговаривая вслух. Выйдя из здания, Осаму оглянулся и позже сел на переднее место в машине Верлена. Тот сел за руль и, предворительно оглянувшись назад, завёл машину. Ехали они по крайней мере спокойно, хоть и Поль видел, как шатен уныло глядел на мимолётные пейзажи за стеклом и волновался за своего друга. Верлен глубоко выдохнул и остановил машину, ибо горел красный цвет. — Когда я был маленьким, — начал Поль. — Чуя пропал после школы. Спросишь, каким образом? Дослушай до конца, не перебивай. Ему тогда было 6 лет. Мама пошла забирать его после школы, но как оказалось, его уже там не было давненько. Он ушёл сразу после трёх уроков. Учительница тогда сказала, что Чую забрал его дядя. Но... и по стороне отца, и по стороне матери, у нас с ним не было дядь и тёть. Мы распереживались. У мамы в момент ухудшилось состояние, она сильно переживала за него. Но тем же вечером, я пошёл к репетитору французского языка. Думаю, ты знаешь, что мы с Чуей — не японцы. Точнее... как тебе объяснить? Наша мать француженка, а отец американец. Почему они решили переехать именно в Йокогаму, остаётся лишь гадать. Японский знаем мы оба, ибо это на данный момент наш основной язык. На котором мы чаще говорим, проще говоря. На французском языке я могу говорить свободно, а на счёт Чуи не знаю. Мама частенько переговаривала по телефону со своими коллегами на английском, выучить его было не сложно. Ну, самое трудное, как по мне... это была путаница с неправильными глаголами. — Да, ты рассказывал. — Да. Так вот, в тот вечер я не дошёл до репетитора. Мне позвонил Чуя, плакал в трубку, что-то говорил, но каждое слово из его уст... было неразборчивым. Я попросил его скинуть адрес, или хотя бы улицу на которой он находился, желательно фотографию. Мне было всего восемь лет, но смекалкой я был не обделён. Я спрашивал у прохожих где находилось то место, и я, в конце-концов, успешно добрался до нужной улицы. Там я и нашёл его... растерянного, заплаканного Чую. — на лице всплыла приятная улыбка и усмешка с его губ, когда Поль вспомнил лицо Чуи в тот момент. — Как оказалось, после школы его забрал наш сосед. Я был в ужасе, когда он рассказал об этом. Наш сосед был странным человеком и точил зуб на нашего отца, ибо был на него зол. Он хотел похитить Чую, чтобы потребовать выкуп. И знаешь, что мне сказал Чуя? — он посмотрел в заинтересованные глаза Осаму и продолжил, пока на лице сияла довольная улыбка. Он прочистил горло и, набравшись смелости, начал говорить, сдерживая смех. — «Дядя Майк хотел меня забрать к себе и угостить шоколадной печенькой. Я так и знал, что он мне врал, брат! Он притащил меня в свою квартиру и сразу же ушёл, а печеньку не дал. Когда он пришёл, я потребовал печеньку. Он сказал, что я здесь не потому, что он хотел дать мне печеньку, а затем, чтобы похитить меня и сделать моему папе больно на душе. Я рассердился! Взял какую-то странную, хрупкую вазу и кинул в него. Пнул его между ног и убежал. Но пока я шёл от его дома, я нашёл котёнка. Я хотел его забрать, Поль! А он... умер.» И понимаешь, его вообще не пугало то, что его хотели похитить. Он плакал из-за котёнка... Осаму прыснул и начал тихо смеяться в кулак, сдерживая слезы. Поль нажал на газ и повернул рулём влево, не сдерживая широкую улыбку. — А я в детстве боялся лишь... — Осаму замолк, словно потеряв дар речи. — Насекомых? — Да... я тебе уже говорил об этом, знаю. Забыл. — Всех-всех? — Да. Без исключений... они все страшные. Особенно жуков. — его передёрнуло от собственных слов. — Пугливый ты, — усмехнулся Поль. — Увы, — выдохнул Осаму. — таким родился. — Я, кстати, — начал Поль. — видел тараканчика в вашем блоке. В спальной комнате. — Что, прости? *** Чуя неподвижно сидел на заднем сиденье полицейской машины, смотря в собственные руки. Мужчина, что буквально несколько минут назад направлял на него дуло пистолета, всё же его убрал и свернул с маршрута. Чуя понятия не имел, куда они едут. В его голове просветилась идеальная идея. Выпрыгнуть из машины к чёрту. Но, увы, машина была закрыта изнутри. — Босс, — начал строгим голосом, держа телефон у своего уха. Чуя навострил слух. — он у меня. — пауза. — В каком смысле отпустить? Босс, Вы же говорили... Черт! — он громко выругался, когда звонок был сброшен. Брюнет убрал мобильник в передний карман штанов, нервно кусая губу. Он остановил машину и посмотрел через зеркальце на Чую. Тот лишь молчал, посматривая на улицу. — Сваливай, — выплюнул мужчина. — Прям здесь? — спросил Чуя, глядя в тёмные глаза молодого человека. — А мне тебя до церкви подвезти надо? Вали отсюда! Чуя улыбнулся и услышав знакомый щелчок, вылез из машины. Он заметил, как этот человек принялся кому-то названивать, злобно сжимая кулаки. Чуя отошёл назад и обратил своё внимание на багажник. Хотел Чуя что-то начать произносить, как машина тронулась с места и уехала. Накахара оглянулся и поднял брови. Он без понятия, где он. Чуя понял, что ему ничего не остаётся, как пытаться словить такси. На ходу он набрал номер Осаму, попутно зевая. — Чуя? Ты как? Живой? — Живой. — О, Боже! Я думал, что тебя похитили! — Нет. У меня связь ловила плохо, поэтому ты так и подумал. А что, волновался? — Волновался! — Кто бы сомневался? — Ты где сейчас? — Буду направляться к участку, а ты где? — Тоже. Мы с Верленом едем в участок. — Скоро подъеду. Осаму? — он убрал телефон от уха и уныло посмотрел в телефон. Разрядился. — Дождись главное, — улыбнулся Чуя, глубоко вздыхая. Надо поймать такси. *** Осаму стоял сзади Верлена, смотря то на него, то на полицейских. Как говорят офицеры, они и вправду послали одного сотрудника за Чуей, который, кстати, должен был уже давно вернуться. Но тот, кого они послали, словно под лёд провалился. Осаму кусал губу и нервно ломал пальцы, гадая, когда же придёт Чуя. Он уже рассказал полицейским о том, что ему звонил Чуя, и сказал, что скоро подъедет. Как они сказали, если в течение десяти минут он не объвится в участке, то они будут считать его жертвой похищения. — Осаму Дазай, — начал речь высокий мужчина. Осаму поднял на него свои карие глаза и, натянув повседневную улыбку, принялся того рассматривать. Прямые темно-бордовые волосы, маленькие зелёные глаза, нос с горбинкой и маленькой родинкой на нём. Плоские губы и смуглая кожа, которая так бросалась в глаза. Строгая форма и пистолет в кобуре, висящий на поясе у мужчины. Звали его Хилл Сноуден, как он поняли, исходя из разговора между ними. — Да, — ответил Осаму. — Прошу пройти Вас за мной, — тяжело сказал мужчина, оборачиваясь назад. Он шёл медленно, но иногда ускорялся. Осаму сразу заметил, как сильно был напряжён молодой человек. На вид нельзя сказать, что тому было больше двадцати. Хилл завернул и остановился у «допросной», протянув руку вперед. Дверь отворилась. Он зашёл, а следом внутрь попал и Осаму. Он спокойно прошёл к стулу и, кинув странный взгляд на офицера, осторожно сел, положив ногу на ногу. Хилл долго ждать не заставлял. Он был очень напряжён. Осаму это видел, чувствовал, читал в его зелёных глазах. К чему такая напряжённость? — Что тебя связывает с Николаем? — Он мой друг детства. — Ладно. Допустим. Что означало сообщение, которое тебе отправил Николай в день попадания в больницу? — Я не знаю. — Врешь. — Не вру. С чего Вы взяли? — Записка. Та записка.... она была дома у Николая. Но она была вскрыта. — Да, я её уже читал, ибо она адресована была мне, а не Вам. Да и вообще, это... личное дело меня и моего друга. Вы подозреваете меня в чём-то? — Нет. А должны подозревать? — он опасно сощурил зелёные глаза, прожигая того взглядом. — Нет. Просто смотря на Вас, сказать, что Вы меня ни в чем не подозреваете, нельзя. — Такие как ты, избалованные детишки собственными родителями, часто делают то, что им не дозволено. Чувство безнаказанности играет, не так ли? Я по твоим хитрым глазкам читаю, что ты в этом замешен. — Вы меня так невзлюбили? Откуда Вам известно про моих родителей? — Твоя мать убила мою жену. Осаму насторожился. — Её ведь зовут Ребекка Дазай? — Да... В каком смысле, она убила вашу жену? — Когда моя жена была её пациенткой, твоя мать присутствовала на ее операции. Но у моей жены... случилась остановка сердца прямо на операционном столе. Твоя мать, должна была её спасти! — он ударил со всей силы по столу, гневно стискивая зубы. Осаму вздрогнул и, покрывшись мурашками, смотрел в акульи глаза. — Я Вам сочувствую, но... — он на секунду замолчал, представляя, как его ко всем чертям прибьют в этой же допросной. — Каким образом с этим делом связан я? Вы держите злобу на мою мачеху, и решили повернуть налево мою жизнь? — Нет. Твоя мать... не достойна работать врачом. Она и глазом не повела, когда сообщала о смерти моей жены! Как можно, так бездушно относится к такому!? — Как мне известно, сейчас она редко ассистирует на операциях. Мне жаль. Мужчина глубоко вздохнул и потер переносицу, сжимая с яростью кулаки. — Уходи. Допрос окончен. Осаму поднялся и напоследок бросил сочуствующий взгляд на Хилла, после чего удалился из комнаты. Когда он шёл по коридору обратно к Верлену, он остановился и удивлённо посмотрел вперёд. Поль и Чуя о чём-то переговаривали. Чуя выглядел напряжённым. Полицейские, стоящие рядом, изредка что-то добавляли в их разговор. — Чуя! — воскликнул Осаму, сорвавшись с места. Он сократил расстояние между ними и прильнул к рыжеволосому, уткнувшись тому в шею. — Как раз заговорил о нём, — усмехнулся Поль. — сразу явился. Чуя мягко улыбнулся и положил руку на каштановую макушку, тепло улыбаясь. — Накахара Чуя, пройдите за мной. Вам надо дать показания. Осаму разочаровано отпустил того и прикусил верхнюю губу, посмотрев в лазурные глаза. Чуя нежно улыбнулся, потрепал того по голове и, подмигнув, что-то прошептал Осаму. Тот вскинул брови и улыбнулся. Поль смотрел на них с недопонимаем, но всё же, радуясь за них. Вскоре Чую увели в допросную, а Поль и Осаму остались наедине. Они все время о чём-то говорили, а после уселись на ближайшей скамейке и принялись ждать Накахару. Времени прошло немного. Осаму напрягся, ибо даже его, так долго, не держали в допросной. Дверь отворилась, а в коридор вышел улыбающийся Чуя. Он сразу же заметил Поль и Осаму, медленно подходя к ним. Осаму вскочил с места, ярко улыбаясь. Судя по лицу Накахары, всё прошло как по маслу. — Поехали в общежитие? — спросил Чуя, тихонько осматриваясь. — Поехали. — усмехнулся Поль, разворачиваясь к выходу. Вместе они молча направились к выходу, но как только они вышли из участка, Осаму начал что-то с радостью рассказывать. Чуя иногда его останавливал, что-то спрашивал, и продолжал слушать. Поль принял место слушателя, иногда кивая. Шли они недолго, но время шло быстро. Дойдя до общежития, Поль потрепал обоих по голове, и сказал, что ему пора по делам. Осаму и Чуя уже догадались, что за дела у него. Зайдя в блок, Чуя закрыл дверь и сел на одно колено, начиная снимать кроссовки. — Посмотрим фильм? — спросил Чуя, посматривая на Осаму. — Я не против, — ответил тот. Оставшийся вечер прошёл на удивление мирно. Поль послал им сообщение о том, что будет ночевать у своего друга в гостях. Рюноскэ, как оказалось, тоже останется на ночь у своей семьи. Ацуши тоже должен был остаться на ночь у своей семьи, а прийти только к парам в понедельник. Осаму сидел на диване в позе лотоса, пока рядом сидел задумчивый Чуя. Тот неотрывно глядел в телевизор, что-то раздумывая. На столике, перед ними, стояли бутылки из под пива. Осаму поморщился и взял ещё одну бутылку, предворительно открыв её. Он сразу же жадно прильнул к ней и, закрыв глаза, принялся глотать содержимое бутылки. Чуя глазком поглядел на него, подведя брови к переносице. — Это уже третья бутылка, — тихо сказал Чуя, сонно хлопая глазами. — И что? — с усмешкой съязвил Осаму, пьяно улыбаясь. — Что между нами, Осаму? — Что между нами? — переспросил Дазай, переведя взгляд на Чую. — Дружба, симпатия... или что-то большее? — тихо спросил Накахара, подведя брови к переносице. — Мы знакомы всего ничего, — ответил тот, доставая из кармана пачку сигарет. — дружба. Чуя молчал, осматривая того сверху-вниз. — Куришь? — Курю. — Поделишься? Осаму кивнул и протянул одну сигарету Чуе, заранее достав зажигалку. Он нажал большим пальцем на кнопку, после чего поджёг сигареты. Чуя крутил сигареткой вокруг указательного и среднего пальца, странно улыбаясь. Осаму затянулся и, закрыв глаза, выдохнул. Чуя повторил действия Осаму, забывая буквально обо всём. — На утро будет ужасно пахнуть пивом и сигаретами, — усмехнулся Чуя, затянувшись вновь. — Проветрим, — ответил Осаму. Время шло тягуче медленно, а сон пробирался прямо в голову. Осаму выпил последнюю банку из под пива и, положив её на стол, повернулся к Чуе. Он мельком обратил внимание на чужой кадык, пока на лице выступила яростная улыбка. Чуя заметил его взгляд и вскинул брови, понимая, что щас что-то произойдёт. Осаму молча приблизился к тому ближе и, воспользовавшись чужим смятением, затянул того в жаркий поцелуй.