Дорога к счастью

Сынмин пару раз возвращался в сознание, пока сильные руки куда-то его несли. В те моменты, когда он мог что-то понимать, чувствовался ветер, пронизывающий некоторые части его тела. Его затуманенное сознание подкидывало мысли о возвращении его в человеческую форму. Видимо его внутренний волк почувствовал себя рядом с той стаей безопасно, решив, что это намного лучше, чем быть одному в лесу и встретиться с каким-нибудь ещё диким зверем. Единственное, что чувствовал тогда Сынмин это сильную усталость от всего произошедшего, а также сонливость, хотя его внутреннее "я" описало бы это как чувствую усталость и боль, но мне нравится, как эти руки меня обнимают, хочу так вечно. Эти мысли заставили его заскулить, что вызвало у оборотня, что его нёс нежное, взволнованное воркование: -Тише, волчонок, тебе нельзя пока сильно шевелиться, - шептал ему на ухо голос, что отдавал хрипотцой и нежностью. - Осталось совсем немного до нашего дома, где тебя подлатает наш прекрасный лекарь. Уткнувшись кончиком носа плотнее к телу одного из своих спасителей, Сынмин попытался сказать слова благодарности, но из горла вырвался тихий скулёж, после чего он решил помолчать. В этот момент он понял, что у него нет даже сил поднять голову или открыть глаза. Всё что он мог это безвольно лежать в руках, которые уже несомненно понравились его внутреннему волку, судя по его внутреннему урчанию, и слушать гудение голосов рядом, чьи слова разобрать было невозможно. В какой-то момент сознание Сынмина снова стало уплывать и он, чьё тело периодически боролось с тупой болью, не стал сопротивляться, окончательно проваливаясь в темноту глубокого сна. В следующий раз его сознание возвращается вместе со скрипом двери и громких голосов, перекрикивающих друг друга. Звон голосов был достаточно громкий, чтобы ударить своим звучанием в больной мозг Сынмина, заскулившего на руках держащего его оборотня. Тот будто понимая его, приобнял его покрепче за ноги и плечи, начиная немного урчать возле его головы, успокаивая. Запах этого оборотня был приятным, из-за чего в нём хотелось утонуть. Краем уха, перед тем, как сознание его вновь покинуло, можно было разобрать слова. - Что это за оборотень? - звучал глубокий взволнованный голос. - Вы же не украли этого ребёнка? Что вы вообще делали на охоте? - Он такой маленький и худой...-слышится недалеко от него милый воркующий голос. - Он плохо выглядит, надо срочно его отвести к Джисону. Он сейчас у себя обрабатывает раны Чанбина и Хёнджина. Кажется, они поспорили, кто сможет общипать больше куриц, но в итоге общипали их задницы. - И после этого ещё зовут меня ребёнком! - сетует в наигранно обыженном тоне ещё один голос. После его слов по помещению раздались уже сдерживающиеся смешки. Когда Сынмин вновь приходит в себя вокруг царит полная тишина. Когда он все же спустя время открывает глаза, мир начинает плыть и приходит осознание боли. Всё его тело пронизывает усталость и боль. Несмотря на то, что он знал о том, что раны точно были на боку и лодыжке, всё отдавалось в каждой клеточке его тела. Он чувствовал на лбу компресс, когда-то отдавающий своей прохладной, но сейчас просто лежащий мокрой мешающей тряпкой. Та слетела на подушку, как только Сынмин медленно повернул голову. Он всё ещё щурил глаза, голова кружилась из-за чего его тошнило, поэтому он старался действовать медленно, чтобы не сделать ещё хуже и не заставлять его основное тело двигаться, дабы раны не открылись. В комнате было достаточно светло, учитывая, что через небольшое окно комнаты было видно ночное небо со звёздами и небольшой кусочек, выглядывающей из-за конца рамки луны. Сама комната была небольшой, но обставлена весьма уютно, несмотря на то, что не блистала роскошью или большим количеством убранства. Сынмину всё ещё трудно было держать глаза открытыми на постоянной основе, поэтому прежде чем передвигать ими для дальнейшего осмотра, ему приходилось их прикрывать, делая передышку для себя и своего организма. Его сердце медленно билось внутри него, а тело морозило, хотя сам он был укрыт большим мягким пуховым одеялом, которое видимо достали специально для него из залежей коробок с зимними вещами. Рядом с кроватью, на которой он лежал, стояла тумбочка и кровать, по мнению его внутреннего состояния, являлась самой мягкой кроватью, на которой он когда-либо лежал, не то, чтобы ему было с чем сравнивать, но да, она была мягкой и ему нравилась. Он осматривал комнату ещё какое-то время, подмечая необычные картины, видимо нарисованные кем-то из стаи, поскольку стиль был необычный. Опять же не то, чтобы он видел много картин, но эти явно отличались от тех, что висели в гареме Чхона. От воспоминаний об этом жирном волке Сынмин скривил лицо. - Смотрю, ты проснулся, но я бы посоветовал тебе ещё поспать, - послышался мелодичный голос со стороны двери. Из-за неожиданного появления, видимо одного из хозяев, Сынмин испугался и дернувшись, резко повернул голову в его сторону. Бок резко обожгло болью, а голова закружилась в двойном размере. От всех этих не самых приятных ощущений Сынмин застонал, сжимая веки на глазах из-за всех сил. -Ох Луна, прости, прости, не хотел тебя напугать, - засуетился юноша. -Пожалуйста, не двигайся иначе рана на боку откроется, а нам этого не надо. Он стал нежно водить рукой по его волосам, тихо воркуя над ним. Когда сильная боль отступила, а Сынмин смог снова открыть глаза, юноша продолжил: - Я Джисон, приятно познакомится, маленький, - его голос обволакивал, позволяя успокоиться. - Тебе пока будет сложно говорить, поэтому представишься потом. Сейчас главное выздороветь. Тебе очень повезло, что члены нашей стаи охотились в том месте, иначе... - Он не договорил, а его голос стал грустным. Сынмин не дурак, понимает, что если бы не встретил их, уже давно бы лежал на дне того озера. -Спа...спаси..бо - прохрипел еле-еле Сынмин, желая хоть так выразить благодарность, но из-за сухости во рту получился лишь хрип, после которого закашлял. - Ох, милый, не напрягайся, - шептал он тихо, а его лицо озаряла нежная улыбка, - всё хорошо, теперь всё хорошо. Держи, тебе надо выпить мой отвар, чтобы облегчить горло и быстрее поправиться. Джисон притянул маленькое блюдце ко рту Сынмина, давая ему медленно выпить снадобье. То было горькое на вкус и пахло мятой, с какими-то травами, но он выпил его. Джисон снова нежно улыбнулся ему, убирая блюдце на тумбочку. - Тебе стоит поспать, чтобы твои силы восстановились. Давай милый, закрывай глазки, всё будет хорошо. - Он встал с кровати, собираясь уходить, но Сынмин остановил его, схватив край его футболки пальцами. -Можно...- слова не хотели выходить из его рта, как бы ему этого не хотелось, но он благодарен Джисону, что тот видимо, понял его. - Маленький волк боится темноты? - пожурил Джисон его, но вернулся на своё место. - Я побуду с тобой, пока ты не уснёшь. Сынмин засыпал под нежные поглаживания рук Джисона. Во второй раз просыпаться было легче. Бок всё ещё болел, но голове было легче. Его уже не тошнило, а голова не хотела взорваться на маленькие кусочки. Как только он открыл глаза, он понял, что рядом с ними стояло двое оборотней. Одного он знал, это был Джисон, а вот второго он ещё не видел. Когда они заметили, что он очнулся, неизвестный протянул свою руку к его голове. Сынмин зажмурил глаза, вспоминая, что в такие моменты надо перетерпеть удар и сильно не достанется. Он ждал, когда почувствуется укол боли, но ничего не происходило. Приоткрыв один глаз, Сынмин увидел две пары удивлённых и озадаченных глаз. Те переглянулись между собой, что-то подчёркивая для себя и вновь смотря в сторону Сынмина, которого тишина начинала напрягать, заставляя нервничать. -Ох, милый, не волнуйся. Мы ничего плохого тебе не сделаем, не переживай, - воркуя над ним, говорил Джисон. - Это Чан, он альфа нашей стаи. Он может выглядеть громоздко, но на самом деле он добрый и пушистый. После его слов, в его обзор попал сам Чан, улыбаясь ему доброй улыбкой с ямочками. А, ямочки...Кажется Сынмина закоротило, поскольку он неотрывно смотрел на эти ямочки, а затем и на всё лицо Чана. Когда он наконец-то понял, что делал, то густо покраснел, став при этом похожим на помидор. При этом Джисон и Чан снисходительно посмеялись с этой ситуации, шутя что-то о том, что он запал на главного альфу с первого взгляда. Их смех невольно заставил посмеяться и самого Сынмина. После чего, Джисон будто вспомнив что-то ушёл, но быстро вернулся вместе с глубоким блюдцем. Волчонок тут же захныкал, в нос ударил не самый приятный запах. - Давай, милый, ты не должен вредничать из-за этого. Давай, выпей это для нас, мы хотим, чтобы тебе было легче, - пока Джисон говорил это, Чан легонько касался кончиков волос Сынмина на затылке. Это был ненавязчивый жест поддержки, который тот конечно оценил. Рука Чана была большой, немного грубоватой, но это не мешало приятно дарить нежность. Сынмин чувствовал такое давно, а за год в гареме уже и вовсе позабыл, поэтому его внутренний волк почувствовал себя в безопасности, заурчал. Сынмин поддался к руке, что гладила его, прижимаясь сильнее, словно в последний раз. Невольно из его глаз хлынули слёзы. Он скучал по такому, хотелось, чтобы это не прекращалось. Чан не убирал руку, лишь прижимал его хрупкое тело к себе. Он и Джисон ничего не спрашивали, но и не говорили слов утешения, понимая ситуацию и давая Сынмину время выразить все свои эмоции в слезах. Так они сидели долгие минуты, пока волчонок не успокоился. - Я готов выпить лекарство, - слегка заикаясь из-за слёз, промычал Сынмин, всё ещё утыкаясь куда-то в грудь Чана. Джисон дал ему блюдце, и он выпил эту тягучую, весьма горькую сметанную настойку залпом, после чего скривился от неприятного вкуса. Чан протянул ему стакан воды, зная вкус этого лекарства и понимая, что сейчас это нужно волчонку. - Что ж, сейчас только раннее утро, поэтому можно ещё поспать. Не переживай, моя комната находится совсем близко к этой, вторая справа, поэтому если что случится - приходи. - на слова лекаря Сынмин кивнул и снова накрылся одеялом по самую голову. На последок Чан вновь погладил его голову, и улыбнувшись своей милой улыбкой с ямочками, ушёл. Прошло два дня прежде чем Сынмину разрешили двигаться и выходить из комнаты. Он смог познакомится со всеми ребятами их стаи. Всего их было семь, и все они были разными, при этом спокойно уживаясь рядом друг с другом. Сначала он представился сам, но произошло это достаточно сумбурно. Как только Джисон объявил о прекращении постельного режима больного и разрешил немного двигаться, в его комнату ворвалось четыре шумных оборотня. Они все пытались поздороваться с ним, узнать о его здоровье или, о том, что он делал в лесу, при этом всём пытаясь перекричать других и вешаясь через спину или плечо соседа. Никого из них он ещё не видел, поэтому был весьма удивлён и озадачен такой реакции. Немного погодя вошли ещё три оборотня, из которых двух он уже знал, это были Чан и Джисон. Третьего, хмурого и, судя по запаху, альфу он ещё не видел. Те стояли в стороне, давая возможность познакомиться с Сынмином. После того, как Сынмин рассказал свою историю о том, почему он был в лесу, ребята стихли и как-то помрачнели. Сынмин попытался их как-то утешить, все время говоря о том, что он тут, с ними и теперь всё позади. Те немного повеселели, а когда узнали его вторичный пол, немного удивились. Его телосложение было похоже больше на омегу, чем на альфу. Но Сынмин, не желая пока рассказывать о своей особенности из-за страха быть брошенным или не понятым, а ещё хуже проданным, отмахнулся словами, что это из-за условий прошлого места его жительства. Большинство ребят поверили, за исключением Чана и Джисона, но те пока оставили это без внимания. Затем все по очереди представились сами. Главным альфой являлся Бан Чан, который как и говорил Джисон, был очень добрым и покладистым по отношению к омегам. Он так же был очень внимателен ко всем членам стаи, заботясь о них больше на инстинктивном уровне, чем если бы замечал это. Члены стаи могли шутить над ним достаточно часто, при этом зная границы дозволенного. Относительно его серьёзных черт, они появлялись больше вне дома, на работе, из-за чего Сынмин их даже не видел. Второй по возрасту являлся Минхо. Сначала Сынмин решил, что не понравился ему, поскольку тот постоянно фыркал при виде него, закатывал глаза или ворчал. Чуть позже, Феликс, тоже один из членов стаи, дал ему подсказку присмотреться к его действиям относительно его, ведь это не то, что может показаться на первый взгляд. Сынмин так и сделал, в конечном итоге он понял, что Минхо просто ещё не привык к нему. Он не испытывал к нему отвращение или неприязнь, а беспокойство за молодого волка, ведь его раны ещё не до конца зажили. Поэтому когда тот видел, что Сынмин занимался чем-то, что могло повлиять на его раны, тот фыркал, забирал работу себе, заставляя его сесть на место и ничего не делать. На его действия другие члены стаи только посмеивались, что заставляло волчонка только вздыхать. Затем он познакомился с Чанбином и Хёнджином. Эти двое альф за те два дня, что он их видел, успели попасть в передряги раз десять или пятнадцать. Они соревновались в самых абсурдных аспектах, как например, выловить на обед больше рыбы конкретно с глубины в человеческой форме, до того, кто получит первым от Феликса, когда тот устанет слушать большое количество странных подкатов к своей тушке. Несмотря на все это они были очень близки, часто спрашивая у друг друга советы в том или ином аспекте. Позже он выяснил, что Джисон и Феликс с ним ровесники, с разницей в дни рождения два или шесть дней друг от друга. Они оба были омегами, При том, что Джисон был доминантным, Феликс будучи меньше по статусу в стае ему не уступал. Оба могли доминировать. Последним в их стае был Чонин, самый младший. Их разница в год была незаметна, поскольку этот маленький альфа был умён, спокоен и мог общаться с Сынмином на весьма интересные темы. За эти два дня Сынмин более менее привык к поведению стаи, их двухэтажному деревянном дому, что находится на окраине стаи Бан и к самим её членам. Чан-хён сказал, что он может оставаться у них пока не оправится, никто против не будет, за что Сынмин был им очень благодарен. Сынмин был рад, что попал именно к ним. Феликс, как ответственный за дом и его хозяйство, выделил ему комнату. Она была похожа на ту, где он лежал, когда его только принесли сюда, однако стены были окрашены в лиловый цвет, вместо голубого, а в остальном в комнате находилась только двуспальная кровать и тумбочка со шкафом. У него не было своих вещей как таковых, поскольку он все бросил ещё на входе в лес, а то, что он носил сейчас, ему отдал Хёнджин. Он единственный подходил ему по росту. Он пока не представлял, что делать со шкафом, который стоял пустым, но решил оставить этот вопрос на потом, предпочитая следовать совету Джисона и отдыхать. Тогда никто из них не знал, что между ними зарождается связь....