Лилия

Лили — Стой! Ты кто?! Я остановилась, бросив свой небольшой вещевой мешок в дорожную пыль. Подняла руки и смотрела, как ко мне идут два изгоя. Одетые во что придется, грязные и заросшие они вызывали лишь жалость, но черные, блестящие автоматы на груди и злые подозрительные глаза напрягали. — Доброго дня, господа! Меня зовут Лили. Я родилась и выросла в Дружелюбии. По собственной глупости перешла в Бесстрашие и меня выгнали, — я постаралась придать голосу как можно больше злости с капелькой горечи и продолжила свое представление. — Конечно, эти болваны продвигают своих урождённых неофитов, поэтому у меня не было шанса. Хотя я боролась изо всех сил. Но видно не судьба… Позвольте примкнуть к вам. Или же мне останется лишь голодная смерть в одиночестве! — Это будем решать не мы, — один из мужчин вышел вперед. Навскидку ему можно было дать лет 60, но на улице стареют рано, так что возможно ему не было и 50. Синий пиджак и простые серые брюки были испачканы в какой-то маслянистой гадости. А исходящий от человека аромат чувствовался даже на расстоянии. — Иди за нами, мы представим тебя командиру. Следуя за своими провожатыми, которые вели меня по огромному ангару, я старалась не выдать брезгливости. Уж слишком тут всё было грязно. На старых, серых от пыли матрасах или просто на одеялах сидели люди. Бегали чумазые дети. Тут и там горели костры, дым которых нещадно вонял. Видимо никто не заморачивайся над тем, что бросать в огонь. Горит и ладно. Жители «города» не обращали на нас внимания, продолжая заниматься своими делами: готовили, если было что; чинили одежду, некоторую уже кажется в сотый раз; кто то умирал. Несколько раз мы проходили мимо тюфяков, на которых лежали бледные, очень тощие старики. И понять, что они ещё живы, можно было лишь по сидящим рядом людям, которые, казалось, только и ждали момента, чтобы начать бороться за имущество покойного. Но старых людей было не так много. В основном изгои были девушки и зрелые мужчины. Все худые, с потухшими глазами. Взрослых женщин тоже было мало. Оно и понятно. «Охотников» много, хочешь не хочешь, а рожать будешь. А в таких условиях это смертельно опасно. Пройдя ещё немного, мы пролезли через дыру в стене и попали в соседний ангар. Тут лежанки сменились чем-то напоминающим огороженные комнаты. Перегородки построены из всего что было: бочки, куски шифера, доски. Но, видимо, здесь это считалось «районом» побогаче. К одной из таких построек меня и подвели. — Тут живет Бран. Сейчас он главный. Я его предупрежу и тебя вызовут. — Мужчина постарше зашёл внутрь, мы же осталась со вторым парнем вдвоем. Он был чуть постарше меня. Взгляд умный и вполне дружелюбный, волосы до плеч пепельного цвета спутанные, но не такие грязные, как у других. — Меня зовут Кит. Ты бы сняла серьги, а то так и с ушами оторвать могут. А вообще, если всё будет нормально, потом сможешь обменять их на что-то полезное, — он указал на небольшие сережки-гвоздики в виде звёздочек в моих ушах. Я, пробормотав благодарность, быстро спрятала их в нагрудный карман. Лучше не рисковать конечно, но менять не буду. Эти серьги было подарком Эрика. В день нашего первого поцелуя, вернувшись в спальню после ужина, я обнаружила под своей подушкой коробочку с коротенькой запиской: «не позволяй никому потушить твой свет» Эрик был ещё тот романтик! Хотя сложно было примерить это слово к человеку, который заставляет провинившихся новичков висеть над пропастью, цепляясь за балки моста. Из воспоминаний… Это история случилась ещё на первом этапе инициации. Я, к счастью, пропустила этот момент, потому что помогала побитой на ринге Мари дойти до лазарета, но Энн рассказывала, что лицо лидера было настолько жутким, что потом долго снилось ей в кошмарах. А все из-за того, что Стив решил включить героя и начал высказывать Эрику, что драка должна быть честной, а значит противники в одной весовой категории. Мари ему нравилось и конечно ему сложно было смотреть, как ее дубасил высокий и накаченный парень. Эрик «милостиво» остановил бой и, отослав нас в лазарет, устроил показательное представление о том, что бывает за пререкание с лидером. Иногда мне даже становилось страшно, вдруг он такой на самом деле, а вся доброта и забота обо мне всего лишь маска. Но я вспоминала его руки, мягко перебирающие мои волосы, теплые губы и глаза, в которых было столько тепла и любви, что сразу же понимала — нет. Это не маска. Глаза не умеют врать. Настоящее время…

После знакомства с командиром изгоев Браном мне выделили тюфяк и отправили располагаться «со всем комфортом». Я перевела дух. Бран оказался мужчиной лет тридцати, высокий и темноволосый. Сидя за своим самодельным столом, он производил весьма внушительное впечатление и невольно пришли мысли: почему он оказался тут. Ведь было видно, что силой мужчина не обделён, да, видимо, и с мозгами все в порядке, если стал командиром. Однако всё стало ясно, когда он прошел мимо меня к шкафу с какими то папками. Сильная хромота сразу же бросалась в глаза. — Интересно, что случилось с ногой? — Поймав мой взгляд, спросил Бран, садясь обратно за стол, при этом чуть поморщившись. — Сама знаешь, лихачи на всю голову отбитые, вот и я таким был. На спор полез до верха ямы. И пизданулся… Открытый перелом, все дела. До конца восстановиться так и не смог, слишком сложная травма. Молодой был, дурной… Недели до конца инициации не хватило что бы стать бесстрашным. Пришлось уйти. С тех пор живу здесь и знаешь, неплохо живу. Вначале туговато было: и с едой, и вообще, но когда лидер пришел все наладилось. Вот даже положение какое-никакое есть. А ты, слышал, просто не смогла пройти тесты? — Я бы прошла! Но чертов Макс выбрал девчонку из урождённых. У неё время прохождения пейзажей страха на секунд 30 больше, но он все равно дал шанс ей. Типа у нее на первом этапе показатели лучше. Короче, меня просто слили! — Я рассказала заученную легенду, стараясь не выдать своего волнения. — Да, понимаю. Вообще жизнь несправедлива. Ну ладно, девка ты молодая, прикреплю тебя к сборщикам, а там посмотрим. Короче, завтра тебя найдет твой главный. Вы небольшими группами будете ходить по городу и искать еду. Сама понимаешь нужно много. — Поняла, а с лидером мне не надо разговаривать? Все таки новый человек… — Ну обычно да, он проводит собеседования, но сейчас его нет. Уехал на другие стоянки, чтобы они присоединились к нам. Так что пока я за главного. Всё, короче, иди! Так началась моя жизнь среди изгоев. Каждый день мы с еще тремя сборщиками ходили по городу в поисках еды. Было не просто, но больше всего меня расстраивало то, что никакой полезной информации в таких «прогулках» было не узнать. Все мои «коллеги» молча шли в назначенный группе сектор и потом расходились по заброшенным магазинам и складам в поисках консерв. Их было очень мало и они давно просроченные, но куда лучше чем крысы. Да уж, такое тут тоже ели! Благо об этом я узнала только из рассказов Кита, с которым неожиданно сдружилась. Он был неплохим малым. Родился в Искренности и потом решил перейти в Эрудицию. Там же завалил финальный экзамен. При выборе стать изгоем или позволить проводить на себе опыты, конечно же, выбрал первое, о чём нисколько не сожалеет. Мы часто по вечерам сидели на своих тюфяках и болтали о всякой ерунде. Именно эти разговоры помогали мне не сойти с ума от одиночества и тревоги. Правда выведать у него интересного тоже не получалось, потому что он сам был на побегушках и особо ничего не знал. Единственное, что удалось выяснить, это количество живущих под этой крышей. Потом, когда все вокруг засыпали, я прокрадывалась на улицу и связывалась с Эриком. Ему лишь коротко рассказывала про общее настроение изгоев, их взаимоотношения. Про мое состояние старалась не говорить, не хотелось выглядеть жалкой. Эрик же делился тем как продвигается подготовка к войне, но конкретно ничего не говорил, боясь что меня могут подслушать. Так прошли две недели. Я безумно скучала по своему мужчине и слышала, что он с каждым разом все настойчивее спрашивает, имеет ли смысл мое нахождение там, давая понять, что может поговорить с Максом и отозвать меня домой. Мне и самой безумно этого хотелось, но чувство собственной бесполезности давило бетонной плитой, поэтому я постоянно отказывалась и говорила, что все впереди, надо лишь дождаться, когда лидер афракционеров вернётся. Так и получилось. В один из дней, когда мы усталые вернулись с очередного рейда в город, началось какое-то оживление. — Лидер вернулся! — Лидер! — Раздавалось со всех сторон. Но никаких объявлений не последовало, никто не вышел, не провел какого-нибудь сбора, поэтому все, помусолив, эту новость, улеглись спать. Для меня же это был шанс. Скорее всего этот лидер решил провести в первую очередь сбор командиров, поэтому я крадучись поспешила в конец ангара, где располагалось жилье таинственного предводителя. В его закутке горел свет и, судя по раздававшимся голосам, там находилось не менее трех человек. Удобно устроившись между двух бочек и прижавшись к тонкой фанерной стенке, я приготовилась слушать. Сначала мужчина, судя по голосу Бран, докладывал об обстановке в лагере: сколько прибыло новых человек и так далее. Все это я старательно запоминала и жалела, что не взяла с собой хоть какую-нибудь бумажку для записи. Отчет продолжался не меньше 20 минут. Спина жутко затекла, но я и не думала уходить, молилась лишь, чтобы никому не приспичило выйти. Когда Бран замолчал, раздался другой голос. Тихий, басовитый и очень властный. Не поверив своим ушам, я привстала и поглядела в небольшую дырку в стене. Обладатель этого голоса был высок. Он стоял полу-боком и листал какую-то папку. Рыжие волосы до плеч блестели, отражая свет ламп. И это лицо… Лицо, которое невозможно не узнать. Как?! Как такое возможно?! Не соображая ничего от удивления и ужаса, кое-как, спотыкаясь, добрела до своего тюфяка. Найдя рацию, всё также пребывая в каком то невменяемом состоянии, поспешила на улицу Надо срочно связаться с фракцией! Мне нельзя тут оставаться! — Приём, прием! Эрик ты слышишь меня?! — Лили, прием! Что случилось, что с твоим голосом?! — Эрик, он тут! Лидер приехал и это Клайв. Мне нельзя тут оставаться, в лучшем случае меня убьют или будут пытать. Он не поверит мне, слишком хорошо меня знает! — Так так так… Выходит я был прав. — Сзади раздался насмешливый голос. Я обернулась, выронив рацию. Из темноты на меня выходило мое ожившее воспоминание. — Ну, привет, Лилия Картер!