Anyone Who Knows What Love Is

      Гето не думает о любви, когда встречает её впервые, он вообще не склонен романтизировать. Просто чувствует себя немного потерянным от всего пережитого и ничего не ждёт. Вообще-то он любит Годжо, своих девочек, старых друзей, которые не то из-за Сатору, не то в память об их общем прошлом, снова прониклись к нему. Но соулмейты в магическом мире – дело очень малораспространенное, романтизированное и, к сожалению, не дающее гарантий.       У Годжо дела с любовью обстоят иначе – он вообще не верит в любовь, считая это чем-то вроде увлечения для другого класса людей. В мире есть бедные, кому не доступна роскошь дорогих отелей, частные самолеты и яхты, в мире есть люди, кому положен долгий век, дружба, любовь и жизнь без бед, а есть такие, как он. Он – уроборос: начало и конец. Когда Сугуру в их школьную пору выглядит тенью и мечется в поисках ответов на вопрос «а кто виноват?», Сатору стоит, замерев, и слушает клокочущее сердце, которое застилает шумом уши и глаза. Парень знает, что должен остановить друга, но боится, что тот поймёт, что начало и конец проклятой энергии лежат в самом Годжо. Сам Сатору рано понял, что является причиной многих событий. И ему пришлось принять это, потому что ничего другого не оставалось. Он – сильнейший – ходит по свету, точно зная, насколько ничтожен. А если так, то достоин ли он любви? Годжо не верит в любовь, зато верит Гето, и если тот говорит, что нужно хотя бы попытаться вступить в отношения с девчонкой, то значит так оно и есть. Он будет рядом. В конце концов, почему нет? Это ведь всё равно ничего не меняет.       Гето нравится их новая знакомая, нравится, что она не говорит о проклятиях, не знает об их прошлом, не знает, что они вообще за люди, а поэтому относится непредвзято. Нравится, какие фильмы выбирает, книги приносит и как ловко умеет выдернуть их с Годжо из мыслей. Вокруг неё есть настроение, которое их давно покинуло. Быть рядом с ней, как попасть в ловушку проклятия: мир схлопывается до стен пространства, в которое они заключены.       Годжо холоден, но полностью захвачен экскурсиями для иностранки, придумыванием новых остроумных шуток и играми в торговых автоматах. Ему нравится наблюдать за тем, как этот наивный с виду олененок покупает им фонарики на фестивалях и загадывает, кажется, даже искренне, желание, отбиваясь от его докучливого внимания словами в стиле «если рассказать – не сбудется». Это почти мило, что кто-то верит в такую ерунду.       Ей же просто нравятся новые забавные знакомые. Гето похож на старого монаха, роль которого играет время от времени, а Годжо – на отцепившегося непоседливого щенка. Ей нравится ощущение нечто захватывающего, даже если оно мимолётно. Она не воспринимает всерьёз их, а они – её. Так проще. Безопаснее, что ли.       Никто не говорит о любви, когда они начинают заботиться друг о друге.       Несмотря на все перипетии, Годжо и Гето всегда были полны заботы. По крайней мере, им так казалось. В ключевые моменты они всегда были на стороне друг друга, а если кто-то был не согласен – делали все, чтобы их действия минимального задели другого. Насколько это позволяли им их видение ситуации и разногласия. Не считая того случая, когда Гето чуть не убил учеников Сатору, а Годжо почти убил Сугуру. Вообще-то, они считают себя мастерами заботы, потому что оба – наставники. А наставничество – это всегда про то, что ты действуешь в чьих-то интересах. Мол, знаешь, как будет лучше.       Конечно же они знают, как нужно вести себя с девушкой, тем более она европейка. Гето сразу говорит Годжо не таскать их девушку как собаку на шлейке, не закидывать на плечо как мешок картошки, не переворачивать вверх ногами (они – девушки – от этого жутко бесятся), не тащить за ноги по полу (это вообще приводит их в ярость), а брать на руки или сажать на спину, если возникнет такая необходимость. Сатору хохочет и предупреждает Гето, что убивать её тоже нельзя, даже если очень захочется. И насылать проклятия – тоже убийство. Хорошенько усвоив правила этикета, мужчины уверенно идут становиться объектом чьих-то фантазий.       А кто-то, очевидно, упорно не хочет фантазировать, оказываясь человеком, увлеченным своим делом, тонко чувствующим и много размышляющим. Девушка осторожна в выражениях и даже мыслях, выглядит слегка отстранённой, но очень вовлеченной одновременно. Она безусловно природно красива (хотя, скорее харизматична: красота – понятие растяжимое), знает об этом и не забывает пользоваться. Такие обычно сильно западают в душу. Она заставляет парней следовать неудобному для японцев европейскому этикету и довольно быстро даёт понять, что к ней нужно либо со всем вниманием, либо никак. Скептично поднимает бровь, когда Сатору явно перебарщивает своим ироничным юмором, и в прах разносит Сугуру за его отношение к людям, недоумевая. Широко улыбается, когда они встречают её с работы, хотя почему-то не даёт ждать её в здании музея (Годжо это обижает. Она, что, стесняется их?), радуется какой-то ерунде вроде поездок в соседние префектуры. Ей нравятся цветы (Сугуру выяснил этот факт, когда их девушка, которая не особо часто что-то постит, выложила фотографию букета от коллеги в сторис), безделушки и милые разговоры перед сном.       Она учит их выражать свои мысли яснее (потому что плохо владеет языком) и по-настоящему заботиться друг о друге. Гето, более чувствительный от природы, сразу замечает её искреннюю заинтересованность в том, что происходит в их жизни. Она умеет сопереживать и радоваться вместе, может часами обсуждать то, что другим кажется незначительным или не имеющим решения, сидеть рядом в тишине, просто потому что кому-то из них одиноко.       Для Годжо всё меркнет в сравнении с тем фактом, что она принимает его. Он ведет себя как капризный ребенок, не преследуя цели обидеть, но и не подпускает к себе, а она даёт ему время. Готовит для них иногда, покупает Сатору моти (хотя сама их ненавидит), ходит с ним по магазинам, хоть и не всегда соглашается видеться без Сугуру, не задает лишних вопросов.       Постепенно общение перетекает в привычку. Проходит довольно много времени, прежде чем им всем удаётся расслабиться в компании друг друга. Несмотря на их давнюю дружбу, между Годжо и Гето висел воз неразрешенных конфликтов, которые почему-то начали гаснуть, стоило им обрести соулмейта. Она начинает нравиться им, как и они ей. Годжо раздумывает над тем, чем она лучше других. Приходит к мысли, что в сущности – ничем. Как и Гето ничем не лучше других. Просто они – особенные. Сатору сам пугается мысли, что в его жизни теперь есть ещё один человек, способный нарушить его душевное спокойствие.       Проходит совсем немного времени, как из симпатии возникает страсть. Не то чтобы до этого они не хотели эту девушку, просто теперь эта мысль укореняется, вызывая желание обладать этим хрупким телом, стать ещё ближе. В конце концов в их жизнях не так много удовольствия, чтобы отказывать от него. Их секс нежный, яркий и определенно захватывающий. А девушка вдруг оказывается застенчивой и милой. Сердце Гето разрывается каждый раз, когда он чувствует её неопытность, доверие к ним и безграничную нежность. Она действительно ласкова. А ему всегда этого хотелось. Годжо, хоть и был прилипчивым, искал в партнёрах скорее убежища, а она – просто незатейливо ластилась.       Самому Сатору секс нравился лишь как мероприятие, он воспринимал его как часть жизни и не относился как к чему-то сакральному.       Никто не думает о любви, даже проживая тяжелые моменты вместе. Она подскакивает ночами из-за чужих кошмаров, подолгу сидит, поглаживая белую макушку и рассказывая истории, которые он даже не слышит, просто её голос успокаивает Сатору. Ждёт Сугуру, бесконечно разгребающего дела давно минувших дней, чтобы встретить вечером, помассировать виски и затекшие плечи, слушая рассказы о том, через что им приходится проходить. Парни не остаются в долгу и бегают с ней, выискивая очередную картину для галереи. Сгребают широкими ладонями маленькие ступни, проведшие целый день в туфлях. Утешают в сложные моменты и никогда не упрекают в том, что её проблемы слишком мелочны, чтобы в них включаться. В сущности, оба рады, что она выбрала такой путь, ведь, по крайней мере, она не рискует однажды не вернуться.       Осознание всеобъемлющей любви настигает девушку в момент возвращения домой, когда сонный Сатору выползает из спальни, накрытый покрывалом и недовольно ворчит: – ты почему опять так поздно? На такси хотя бы? – он трёт глаза, чтобы немного проснуться, и выглядит таким милым и домашним, что сердце пропускает удар.       Показавшийся из кухни Гето забирает у неё подрамники и наклоняется, чтобы поцеловать. Девушка замирает и заправляет выбившиеся пряди темных волос, будто впервые видя лицо мужчины. Из-за накатившего осознания в горле стоит комок.       – Так почему так поздно? Опять уговорила охрану не выгонять тебя в 10? Почему бы не закончить дома, если это так важно? Могла бы и позвонить, чтобы кто-то из нас встретил тебя! – Годжо отчитывает, но все же прижимает к себе в знак приветствия. – И научись уже оповещать, что ты пришла.       – Я дома, - девушка шепчет эти слова, едва сдерживая слезы, подступившие от чувств.       – С возвращением, - блондин вздыхает, удивляясь реакции, но не придёт этому значения. – Так что случилось?       Гето осознает, что влюблен, когда их девушка уезжает в командировку в Мексику и они с Годжо остаются одни. Из-за разницы в часовых поясах поговорить удаётся только когда в Токио утро, а утро всегда занято студентами магического техникума, поэтому они почти не разговаривают. Командировка должна продлиться больше месяца, но он начинает скучать уже через неделю. Девушка шутит, что это потому, что всю еду в доме наверняка подъел Годжо и теперь оба голодают. Сугуру немного обидно, что только он, кажется, скучает, поэтому он уезжает в Киото, чтобы проведать девочек. Но, несмотря на это, ему часто становится одиноко, а через две недели её отсутствия он почти боится, что просто придумал себе эту жизнь в момент, когда умирал у стен техникума. Однако, девушка начинает просыпаться среди ночи, чтобы позвонить Сугуру и Сатору перед тем, как они пойдут спать, или записывать кружочек в милой мексиканской пижаме, шлет длинные сообщения, которые они прочитают только утром, и ждёт их звонка перед тем, как заснуть. Три недели спустя Гето понимает, как сильно любит их девочку, когда они с Сатору возвращаются домой, где их внезапно ждёт приятный сюрприз в виде законченной в рекордные сроки работы и привезенных из Мексики подарков. Девушка просто сидит с планшетом на диване, когда Сугуру врывается в комнату, даже не сняв обувь, и сгребает её в медвежьи объятья. Годжо стоит, прислонившись к косяку, и понимает, насколько его друг влюблен.       Любовь Сатору нужно заслужить. Самому Сатору. А для этого ему требуется разрешение. Что-то вроде соглашения, где ему разрешают любить другого человека, а он отдает всё, что у него есть. Но таких соглашений никто не подписывает и не выдаёт, поэтому Годжо заколдован навечно. Ему всегда снится сон, где раненный Гето говорит ему «лучше бы ты меня проклял», но однажды он начинает видеть во снах рыжее пятно чужих волос, лежащее на коленях раненного Сугуру. Пятно накрыто белой тканью, поэтому он не видит лица, но Гето единственной уцелевшей рукой приподнимает полотно, открывая вид на зеленые глаза, устремленные в небо, и губы темноволосого шамана складываются в «за что ты нас проклял, Сатору?». Пальцы Сугуру закрывают глаза, и Сатору просыпается, пробитый холодной дрожью. Он старается не закричать, беззвучно вдыхая воздух через нос и успокаивая дыхание, и дико пугается, когда маленькая ладошка касается его головы, притягивая к себе. Она забирает гигантскую руку Гето, который даже не просыпается, и тянет к себе через Годжо, заключая блондина в кокон из тел. Впервые за много лет обладатель шести глаз чувствует себя в безопасности, сознавая, что, кажется, его расколдовали, и он влюблен. Хоть ему и нельзя.