Согреть твоё озябшее тело

Поздняя осень давала о себя знать. На улицах было холодно и влажно. Дышать было тяжело, нос обмораживало, и казалось даже лёгкие покрывались лёгким налётом инея. Хотелось завернуться в плед и не вылезать до следующей весны. Пить всю зиму горячий шоколад, есть сладости и смотреть фильмы или читать книги. Хотелось закрыться в своём маленьком домике, в своём мирке, где тепло и сухо, где никто никогда не обидит тебя. Многие искали тех, кто действительно подарит им тепло этой зимой. Те же кто не находил, искали его где угодно, во всевозможных вещах: котах, собаках, других животных, книгах, цветах, передачах... Много в чём. Ведь человеку очень нужно тепло, даже если он это отрицает. Без тепла душа медленно замерзает и становится чёрствой. Изнутри тебя начинает пронизывать холодом даже в тёплое время. Так действует на человека одиночество. Нельзя сказать что Ванитас не привык к этому. Он столько времени пытался скрыть своё нутро от людей. Он хотел верить что это "свобода". Но он и сам знал, как ошибается. Смотря на людей, ему порой становилось горько: на языке чувствовался привкус железа и спирта, а в горле словно застревало лезвие. Руки начинали порой дрожать от нервов, но он никого не просил о помощи, лишь сильнее расплывался в улыбке. Он не был слаб, не жаловался, пытался во всём найти плюс, хотя характер у него был скверный. Все люди чувствуют себя плохо, даже те кто так хочет это отрицать. В этот вечер и ночь было особенно холодно. Влажность делала воздух необычайно тяжёлым, сырость промораживала до самого нутра. Но Ванитас стоял на крыше так, словно совсем и не холодно. Он был одет легко: в свою излюбленную накидку, надетую на рубашку, штаны и сапоги. Ему стоило бы одеть куртку, как и всем людям, но ему хотелось чувствовать холод очень ярко. Это делало легче, успокаивало и приводило в себя. Хотя где-то внутри он возможно хотел сорваться с места и убежать туда, где сможет найти тепло. Послышались шаги. Кто-то быстро приближался к Ванитасу. Это был Ной. По сравнению с человеком он выглядел более уместно в этом холоде. Он был одет в белое пальто в кофейную клетку, белые штаны и коричневые сапоги. Его глаза чуть блестели своим пурпурным цветом. Волосы слегка развевались от быстрого шага. — Тебе нужно вернуться в дом. Ты же замёрзнешь, — сказал Ной, подойдя к Ванитасу. — Тебе то что?— Ванитас даже не повернул головы смотря в небо. Оно было туманным, луна не проглядывала сквозь тяжёлые дождевые облака. Облака стояли на месте и словно грозились упасть на город. Если бы это произошло, то люди умерли бы в их тьме и холоде, но это навряд ли бы когда-нибудь произошло. Зачем бы облакам падать? Им нет дело да земли. Ванитас хотел чтобы Ной ушёл. Ему нужно было остаться одному. Но одновременно он хотел чтобы тот остался. Но это было бы неправильно. Такими действиями Ванитас медленно бы лишал себя "свободы", хотя его "свобода" значила - одиночество. Но когда ты один всегда легче, и Ванитасу это было прекрасно известно. Но Ной бы не понял его слов, он бы не понял его чувств и его самого, слишком уж они были разными. Но что можно было сделать, если именно к Ною и тянуло Ванитаса? Это было даже как-то несправедливо и подло со стороны судьбы, но может именно из-за их различий они так тянулись друг к другу? Они бы дополнили друг друга, хотя нельзя отрицать, что им было бы сложно жить вместе. Но Ванитас порой допускал такие мысли, хотя быстро их обрывал. Ной смотрел на Ванитаса, не произнося ни слова. Он словно ждал чего-то или пытался загипнотизировать человека. Это было глупо и бесполезно. Ванитас как стоял, так и стоит здесь же, и всё также трясётся мелкой дрожью, хотя сам это вероятно не замечает. Как же Ною хотелось сейчас его обнять. Ему было плевать, что его скорее всего ударят или оттолкнут, это была бы нормальная реакция, словно признак здравия человека. Ванитас терпел только редкие прикосновения этой «девчонки» Жанны. Ною она может и нравилась как личность, но его выводило из себя то, что она казалась ближе к Ванитасу. Ему хотелось порой подойти и, взяв её за руку, выгнать из комнаты, подальше от Ванитаса. Но он знал, что это выглядело бы плохо, да и что он бы делал дальше? Он не мог ответить на этот вопрос. Да и было странно так глупо полюбить этого вредного мальчишку. Он имел в руках такое могущество в виде мемуаров, а вёл себя порой глупее Ноя, хотя тот был тем ещё дурачком. Они долго смотрели в никуда, думая каждый о своём. Сложно было первым прервать тишину и спокойствие, сделать хотя бы шаг навстречу другому, ведь это стало бы чем-то непоправимым. В этой тишине они были ближе друг к другу, чем при любых разговорах и действиях. Но нельзя было вечно стоять на крыше. Да и Ванитас уже совсем озяб, хотя упорно не двигался с места. Делал он это нарочно, или и в правду не замечал холода, Ной не знал. Да и Ванитас не мог ответить на этот вопрос. Первым всё же сдвинулся Ной. Он словно зашёл за черту, сделав шаг к человеку. Он нарушил что-то тонкое. Грань разделявшую их. Он сделал ещё шаг, так аккуратно, словно боялся что Ванитас бросится бежать. Но он стоял на месте. Словно в трансе, он не отрывал взгляда от туч, будто видел там что-то такое, что нельзя описать. Как если бы на тучах была написана его судьба или ответ на самый тревожащий его вопрос. Ной теперь уже стоял совсем рядом - протяни руку и коснёшься Ванитаса. Но он не стал поспешно делать действий. Он сделал ещё два шага и оказался совсем рядом, почти вплотную к нему. Теперь уже Ванитас оторвался от неба. Он повернул голову и взглянул на Ноя. Его взгляд остановился на глазах. Он долго разглядывал их, подмечая самые мелкие детали образа: сами они пурпурные, чуть розовые к низу, и чуть более фиолетовые к верху. В них есть, как бы неожиданно не было, несколько рыже-розовых пятен, обычно незаметных на первый взгляд. От зрачка тянулся красный шлейф, словно острые шипы во все стороны. На краю радужки была обводка из красно-коричневых цветов, с примесью бурого. Сам белок был чуть розоватый, под цвет глазам. Их обрамляли красивые белые ресницы, которые чуть слиплись от влаги. Белый цвет ярко контрастировал на фоне загорелой кожи. Волосы тоже были белыми, и Ной смотрелся странно, словно был не с этой планеты. Ванитас не спорил, Ной был очень красивым. Хотя сам Ной, пожалуй, не очень то обращал внимание на свою внешность, хотя и не переставал следить за собой. Ной смотрел на Ванитаса в ответ, хотя его взгляд так и блуждал всё время. Он смотрел то на чёрные волосы, то в синие сапфировые глаза, то на губы или щёки, то на лёгкую одежду, то на руки, то на плечи, то вновь возвращался к лицу. Ему хотелось объять взглядом всего Ванитаса, запомнить самые маленькие детали его образа. Хотелось заглянуть глубже в глаза, увидеть душу, узнать наконец этого парня по настоящему. Хотя сейчас он видел и без того многое. Ванитас не улыбался как обычно. Хотя его обычная улыбка была скорей издёвкой, иронией или сарказмом. Улыбался ли Ванитас искренне хоть раз? Но сейчас Ной видел его прекрасные глаза, и мог даже коснуться Ванитаса рукой, но не хотел спугнуть его. Он чувствовал себя заворожённым и потерянным. Ему не хотелось, чтобы это кончалось. Но Ванитас резко нахмурился, словно наконец понял происходящее. Он хотел сказать какую-нибудь колкость или замечание, подшутить и подколоть Ноя, хотя сейчас скорее всего реакция вампира была бы глупой. Ванитас вздохнул и отвернулся. — Ты замерз,— тихо сказал Ной. — С чего ты взял?— едко сделал замечание Ванитас. — Ты дрожишь, — просто ответил Ной. — И что? Ной замялся. А что он должен сказать теперь? Что пришёл его согреть? Что знал, что он тут, и что он явно стоит в лёгкой одежде? Да откуда бы ему знать? Ванитас явно вновь ответит ему колкость или и вовсе куда-нибудь уйдёт. Может даже и не вернётся, хотя это уж навряд ли. Ной стоял, опустив голову, словно провинившийся щенок. — Тебе нужно согреться.— всё что он смог найти для ответа. Это звучало глупо. Что теперь, что же ты будешь делать, Ной Архивист? Что? Подойдёшь к нему ближе и попытаешься обнять? Он оттолкнёт, убежит, скроется. И куда он пойдёт? Дальше по холодным улицам? Будет прятаться в тени и делать всё лишь бы Ной не нашёл его? Но что ещё мог Ной сейчас сделать? И почему так много вопросов приходило на его ум? Он был потерян и не знал как себя вести. Ванитас был сложным и нельзя было чётко знать, что он вытворит в следующую секунду. Поэтому Ной просто стоял. Это длилось недолго. Мысли пролетели быстро, оставив лишь решимость. Он шагнул к Ванитасу взял его руки в свои. Они были холодными, даже слишком, хотя и сам Ной мог пожаловаться на холод. Его ладони были лишь чуть-чуть теплей. Он поднёс их к лицу и дохнул на них теплым воздухом, после чего стал растирать руки человека. Ванитас первые несколько секунд стоял ошарашенный. Да и сам Ной пожалуй был слегка удивлён своими действиями. — И что ты творишь?!— задыхаясь в тихом крике спросил Ванитас. — Грею тебя и себя,— ответил Ной, повторяя прошлое действие — Сейчас немного согрею руки и пойдём обратно в дом. Там теплее. Вот увидишь тебе станет лучше. Ванитас негодовал. Помимо того, что Ной зашёл за черту, он ещё и творит что-то столь неожиданное и наглое. Но почему-то спорить Ванитас пока не собирался. Тепло было приятным и привлекающим, Ной был обеспокоен его состоянием, да и вообще казался какими-то странным. Ванитасу было интересно узнать что же будет дальше, да и нравилось ему это. Но где-то внутри он пытался докричаться до себя. Если он не прекратит это, то он может сделать шаг против своей "свободы". Но этот шаг хотелось сделать больше всего. Почему он должен быть один? Почему должен оставаться в холоде? Плевать он хотел на эту "свободу". Хотя бы сейчас, в эту секунду, он был готов пожертвовать "свободой" ради тепла и Ноя. Ной был слишком заботлив, он не мог сделать больно Ванитасу. Он не сделает ничего против него. Ванитас решил, хотя бы этой ночью, но он согласиться на тепло, а там уже посмотрит. Ной всё же закончил греть свои и чужие ладони, и взяв за одну руку Ванитаса, потащил его вниз к окнам их комнаты. Он легко спрыгнул с крыши, и в следующую секунду они уже были в почти что тёплом помещении. Через окно дул холодный ветер. Сухость комнаты медленно смешивалась с влажностью улицы. Ной быстро закрыл окно, чтобы не дать всему теплу выветрится. Ванитаса он посадил на кровать, и как кстати тот не сопротивлялся. Далее Ной быстро сбегал за одеялом и снял с себя верхнюю одежду. Ванитас тоже сбросил накидку и сапоги, которые поставил рядом с кроватью, рядом с сапогами Ноя. Далее они завернулись в одеяло, оказавшись слишком близко друг к другу. Ной вновь позволил себе зайти за черту и приобнял Ванитаса. Его тело было почти ледяным и его била дрожь. Он был рядом и это было неожиданно. Ной сидел как на иголках ожидая что Ванитас сейчас вскочит с места и ударит его, но тот не спешил так делать. Он спокойно лежал, хотя его тело и было напряжено. Ной облокотился о стену, притягивая человека поближе. Они сидели тихо, лишь Ванитас чуть сопел, да и где-то урчал мистер Мур. Небо и не думало светлеть, хотя ни Ной, ни Ванитас не знали сколько сейчас часов. Совсем скоро от тепла начало клонить в сон, и Ванитас устроился на плече Ноя. Так было теплее и удобней. Ной прижал его к себе крепче, пока Ванитас приобнял его, хотя совсем скоро его рука просто легла на животе Ноя, а ладонь свисала на кровать. Сонная тишина убаюкала и вампира, и совсем скоро он заснул. Они с Ванитасом крепко прижались друг к другу, согревая свои тела. Этой ночью Ванитасу не будет холодно, ведь и для него нашёлся тот, кто согреет его озябшее тело.