Сказки осенней дороги

      — Ричард…       — Я здесь, — Дик сильнее обнял Валентина. Слезы катились по щекам, но голосу он не позволял сорваться.       — Холодно… — будто про себя изумился Валентин, хрипло рассмеялся чему-то и снова зашелся в приступе кровавого кашля. — Прости… Не хочу уходить в тишине… Страшно… — прошептал он и губы исказились в усмешке. — Всю жизнь скрывал чувства… выбирал слова, а сейчас… Дик…       — Да, Валентин.       Придд дышал рвано, воздух со свистом выходил из груди облачком невесомого пара, а руки и плащ Дикона уже пропитались его кровью. Он снова чему-то усмехнулся и тихо попросил:       — Приподними меня… Хочу в последний раз увидеть… Придду…       — Да. Сейчас.       Это «в последний раз» отозвалось щемящей болью в сердце. Он знал, что лучше не менять положения тела, но прекрасно понимал, что помощи для них не будет, и Валентин обречён, а не выполнить просьбу умирающего — страшный грех. Очень осторожно, чтобы не потревожить рану, Ричард помог Валентину сесть, облокотившись на его колено.       Взгляд его на миг прояснился, стал совершенно ясным. Он глядел на сонные холмы, деревья, окутанные дремой, заледеневшее озеро вдали, небо, безумно чистое и усыпаное звездами. Такие ночи не для смерти. Неужели Синеглазая осмелится прийти сейчас? Сейчас, сюда, в эту звездную ночь в богом забытый край Западной Придды, чтобы увести законного владыку этих мест? В это не хотелось верить. Но, увы, приходилось. Валентин тяжело вздохнул, вздрогнул от боли и вцепился в плечи Ричарда, словно в последнюю грань, не дающую упасть в пропасть.       — Позаботься о моих… братьях… — прохрипел он, комкая мокрыми от крови руками и без того окровавленный плащ. — И об Алве… Он — сердце…       Потом он умолк, пальцы медленно разжались, выпуская ткань. Ричард прижал к себе Валентина, не вереще уставился на бледное лицо.       — Валентин… — не смело позвал он. Но Придд не ответил. Тогда голос сорвался на крик. — Валентин! Валентин, не вздумай умирать! Валентин! — Ричард затряс безжизненное тело, но ничего не изменилось. Кровь больше не текла из раны. От бессилья хотелось взвыть, кинуть проклятье несправедливым богам, но Дикон больше не проронил ни звука. Осторожно опустив Придда на землю, он долго сидел рядом. По щекам ручьями бежали слезы.       Когда небо начало светлеть на Востоке, Ричард также молча встал и пошел к коню, достал фамильный кинжал и, выбрав место под ивой у кромки озера, стал копать.       К полудню всё было кончено. Свой последний приют Повелитель Волн герцог Валентин Отто Придд нашел за многие мили от дома под неизвестным деревом. Ричард долго раздумывал, что делать с его шпагой, но решение пришло само, когда он разглядывал такую знакомую и одновременно совершенно чужую рукоятку. У самой гарды была тонкая надпись — совсем свежая гравировка, кажется Валентин заказал её в Оллари: «Возвращаю долги!». — гласили витые письмена.       — Я верну ее тебе, — заместо молитвы и тысячи других неуместных слов произнес Ричард. — Когда верну долг. Твоя смерть будет оплачена. Клянусь своей кровью и своим именем.       Хорошо заточенная сталь легко рассекла кожу, и на свежий могильный холм, еще нетронутый снежной пылью, упали несколько капель крови. Он сказал, и Абвении слышали.