Грязная душа

      На удивление, несмотря на слёзы и дрожащий подбородок, сильно подпортивший окончание рассказа, — будто бы там ещё было, что портить — Гарри чувствовал себя немного лучше. То ли мозг настолько устал от нестабильного дня, что уже не имел никаких сил нервничать и переживать, то ли сессии с колдопсихологом наконец принесли свои плоды — такого сильного ужаса, как в те разы, когда он рассказывал об изнасиловании Драко и мистеру Трогмортону, больше не было.       Сириус молчал, сверля взглядом противоположную стену. Брови сдвинулись на переносице, а пальцы барабанили по коленке, то и дело сжимая тонкую ткань брюк. Как-только Гарри закончил рассказ, — остановившись на Рождественском происшествии с фотографиями — он прикусил губу и медленно кивнул.       Они просидели в тишине ещё пару минут. Гарри старался не смотреть на лицо крёстного, прислушиваясь к голосам за стеной. Он не мог разобрать ни слова, но явственно слышал спокойный голос Дамблдора и чей-то более нервный, пытающийся его перекричать. — Ты никому не рассказал? — Сириус откашлялся. — Только Драко и профессору Люпину. Ещё…ещё знают родители Драко, но… — Они знали и ничего не сделали? — перебил Сириус и обернулся, чуть прищуриваясь и выдыхая сквозь плотно сжатые зубы. — Если бы я знал, то убил бы Дурсля не раздумывая! Почему ты не сказал Дамблдору? Или МакГонагалл? Они бы…       Гарри вытер рукавом влажный подбородок и пожал плечами: — Это…это не так просто сказать. — Но… — Сириус резко замолчал, кивнул и облокотился на спинку дивана, кладя ладонь на коленку Гарри. — Хорошо, ты прав. Извини. Мы даже толком не знакомы, а я… Рем просил быть осторожнее, но иногда меня уносит. — Ты…ты всё…ты всё ещё хочешь быть моим крёстным? — Гарри шмыгнул носом и придвинулся чуть ближе.       От Сириуса пахло табаком и свежестью. Было ли дело в его широких, хоть и худых плечах, или в хмуром выражении лица, но рядом с ним страх таял, и Гарри чувствовал себя защищённым. Не настолько, как с Люпином, конечно, но для начала и такой уровень доверия был вполне неплохим. — Конечно же хочу. Мне жаль, что Джеймс и Лили так и не увидели, каким ты стал. Красивый, смелый, наверняка ещё и самый умный, да? — Сириус неловко хохотнул, но в глубине его глаз застыла печальная серьёзность, не исчезнувшая даже после улыбки. — Не думаю, — Гарри потупился. — Мои оценки оставляют желать лучшего, и вряд ли меня даже допустят до экзаменов. — Я уверен, что допустят. Ремус говорил, что вы много занимались на каникулах? А квиддич? Ты же ловец, да? Твой отец был охотником, так что квиддич у тебя в крови, — Сириус, очевидно, пытался сменить тему, чтобы боле не обсуждать ситуацию с дядей Верноном, и Гарри был ему очень благодарен. — Наш капитан, наверняка, не в восторге от меня. То…то, что случилось летом, сильно повлияло и на учёбу, и на квиддич.       Сириус тяжело вздохнул: — Малфой сказал, что ты занимаешься с колдомедиком, и как? Помогает? — Ты не рад, что мы…что мы встречаемся, да? — Гарри проигнорировал вопрос, заглядывая крёстному в лицо.       Тот сузил глаза и дёрнул плечами, словно пытаясь отмахнуться от ответа: — Малфои — та ещё семейка. Насколько я знаю, в начале года их сынок не был таким милым к тебе. — Драко много сделал для меня, правда. Он каждый день старается помочь и… — Малфои всегда остаются Малфоями. Я говорил Цисси, что брак с Люциусом — одно из худших решений в её жизни, но она меня не послушала. Впрочем, это неважно, — Сириус через силу улыбнулся, — если ты его любишь, то я тебя поддержу. В любом случае.       Гарри кивнул, устало облокачиваясь щекой на спинку дивана. Ему опять хотелось спать и наконец выйти из этой каморки, в которой они сидели уже невесть сколько. — Муни, очевидно, возвращаться не планирует, — словно прочитав его мысли, хмыкнул Сириус и поднялся. — Пойдём, Фадж наверняка уже аппарировал, поэтому мы сможем проскользнуть. Отведу тебя в Больничное крыло и поговорю с Дамблдором.       Он уже подошёл к двери, положил руку на ручку, когда Гарри облизнул губы и негромко произнёс, медленно вставая: — Если хочешь, то я могу пойти на Суд вместе с тобой. — На Суд? — Сириус усмехнулся, и глаза его блеснули в полутьме комнаты. — Ты точно такой же, как и Ремус. Я был бы рад, если бы вы оба присутствовали на моём оп…оправдательном приговоре.       Судя по нервному хрусту пальцев, он всё же переживал за решение судей, хоть настоящий убийца и был пойман.       Гарри кивнул и улыбнулся, за пару шагов достигая порога и сжимая тёплую ладонь Сириуса: — Не могу же я пропустить официальное освобождение своего крёстного.

*****

      Следующие несколько дней Гарри отлёживался в Больничном крыле, дремля чуть ли не сутками. Возвращение Сириуса сильно пошатнуло его здоровье, и мадам Помфри посоветовала хорошенько отоспаться и не грузить организм лишними стрессами.       С крёстным они не виделись. Суд назначили на последнюю неделю февраля, и пока он сидел под домашним арестом в доме своих родителей — на площади Гриммо.       Драко забегал лишь на полчаса вечером, прикрываясь учёбой и грядущим матчем по квиддичу. Что-то в его взволнованном поведении подсказывало Гарри, что дело не только в школьных делах, но он не спорил, радуясь и тридцати минутам вместе.       Дамблдору про дядю Вернона он так и не рассказал.       Сразу же после того, как они с Сириусом вышли из каморки, Гарри намеревался поговорить с директором, но кабинет оказался пуст. Лишь Фоукс сидел на своей жёрдочке, чистя перья поблёскивающим клювом.       Отчасти Гарри был даже рад, что Дамблдора нигде не оказалось. Вся уверенность, наполнявшая его до этого момента, испарилась, и в дни, проводимые в Больничном крыле, он постоянно дёргался при мысли о визите директора. — Мистер Поттер, к вам посетитель, — мадам Помфри нарушила тишину, возвращая Гарри в реальность.       Он вздрогнул и оглянулся, поворачиваясь на бок и с облегчением понимая, что это лишь Люпин. Тот выглядел весьма усталым, но тепло улыбнулся, опускаясь на стоящее у кровати кресло: — Мне сказали, что ты постоянно спишь, поэтому даже не думал застать тебя в момент бодрости. Как твоё самочувствие? — Кажется, меня оставят на второй год, — Гарри подложил ладонь под щёку, устраиваясь поудобнее. — Чувствую себя очень слабым. — Скорее просто перенесут экзамены на лето или на начало следующего года. У тебя было непростое время, и я уверен, что никто не будет осуждать за пропуски, — Люпин достал из кармана потрёпанного пиджака плитку шоколада и положил её на тумбочку. — Это немного поможет от слабости. Организму нужно восстановиться после большого количества стрессов, так что всё нормально, отдыхай, пока есть возможность. — Я…я так и не рассказал Дамблдору обо всём. Понимаю, что надо, но решимости больше не хватает, — Гарри потупился и откинул с лица отросшую чёлку.       Пару секунд Люпин молчал, а затем осторожно спросил: — А Сириус тебе ни о чём не рассказал? — Мы не виделись с того дня. Что-то случилось?       Сердце пропустило удар, и Гарри взволнованно облизнул губы, приподнимаясь на локтях. По лицу Люпина пробежала тень, а брови дёрнулись. Он откашлялся и понизил голос: — Сириус поговорил с ним о произошедшем с тобой. Сейчас идёт расследование по поводу действий твоего дяди. Авроры уже третий день ведут допрос. — Поговорил? А воспоминания? Дамблдор говорил, что ему нужны мои воспоминания про Пайка и…разве, чтобы арестовать дядю Вернона, не нужны доказательства?       Дышать стало так тяжело, словно лёгкие обмотала тугая паутина. Гарри сжал зубы, пытаясь не дать тревоге прорваться наружу, и ощущая, как желудок скручивается петлёй.       Ему вовсе не хотелось, чтобы Сириус говорил о такой интимной и важной теме вместо него, но определённое облегчение он всё же почувствовал. По крайней мере, теперь не надо было произносить вслух эту жуткую фразу, от которой рот наполнялся горькой, тягучей слюной.       Дядя Вернон насиловал меня весь август. — У авроров уже есть его признание. Да и твоя тётя дала против него показания, поэтому пока им достаточно улик. Думаю, что Суд учтёт твою травмированность и не попросит воспоминания, — Люпин придвинулся поближе и понизил голос. — Извини, я был уверен, что Сири поделился с тобой этим. В любом случае, суд проведёт закрытое заседание и, как и во всех делах, связанных с изнасилованиями, все члены Визенгамота будут связаны обетом. В прессу не попадёт никаких подробностей. — Тётя знала? — Гарри закусил губу, боясь расплакаться в самый неподходящий момент. — Знала обо всех разах и ничего не сделала? — Нет, она рассказала лишь об одном случае и…предполагаю, что твой дядя хорошенько запугал и её, и твоего кузена, — Люпин качнул головой и сжал руку Гарри. — Тебе вовсе не обязательно присутствовать на суде. Он вполне может пройти и без тебя. — Точно? — воспоминание о кошмаре, связанном с дядей Верноном и туалетом Министерства, было ещё свежо в памяти, и Гарри мысленно выдохнул. — Конечно же. Я предполагаю, что Дамблдор скажет тебе насчёт Суда лично, но ты можешь не переживать — твоему дяде дадут пожизненное в Азкабане. — Разве маглы могут сидеть в волшебной тюрьме? — Маглы, знающие о волшебниках, да. Он будет под надзором дементоров и просидит там до самой смерти.       Гарри лёг на спину, всё ещё сжимая пальцы Люпина, и спросил то, что вертелось в его голове со дня встречи с Сириусом: — А куда…куда я поеду этим летом? И следующим тоже? И потом? — Мы с Сири хотели предложить тебе это более официально, но раз уж ты спрашиваешь, — Люпин улыбнулся, — если хочешь, то мы были бы счастливы видеть тебя на площади Гриммо. Ты можешь приехать в любое время и остаться на такое количество времени, на которое захочешь. — Даже навсегда? — Гарри прикусил губу, бросая на Люпина быстрый взгляд. — Даже навсегда.