Грязная душа

— Ну и зачем, Поттер? — Малфой отмер первым, тяжело вздыхая и сжимая в ответ пальцы Гарри.       Губы его растянулись в мягкой грустной улыбке, а глаза зажглись теплом. — Ты же не можешь пострадать из-за меня, — прошептал Гарри, совершенно забывая, что рядом с ними кто-то есть.       Все взрослые застыли на его словах, словно их одновременно огрели одинаковым заклинанием. Гарри же смотрел только на Драко, понимая, что когда они обмозгуют его слова, то начнётся бесконечно долгая и пугающая его канитель. Но Малфой того стоил.       На удивление, никакого взрыва эмоций не случилось. Фадж побледнел, нахмурился, а потом, позвав Дамблдора и Люциуса за собой, начал что-то им шептать, отведя в дальний угол кабинета.       Гарри тяжело дышал, чувствуя, как холодеют пальцы, а в горле встаёт ком. Спокойствие за Малфоя в мгновение уступило место страху, который теперь охватывал всё его тело.       Сжав зубы, Гарри прикрыл глаза, пытаясь справиться с собой. Он ощущал, как отключается сознание и напрасно пытался ухватиться за самые его обрывки, дабы удержаться в реальности. — Эй, эй, смотри на меня. Я здесь, держись, давай, — тревожно зашептал Малфой, пытаясь согреть пальцы Гарри своим дыханием. Он нервно оглянулся на отца, с лёгким облегчением замечая, что тот идёт по направлению к ним. — Не трогай его, papa. Надо помочь Г…Гарри дойти до Больничного крыла. — Пойдёмте, мистер Поттер, я пройду с вами к мадам Помфри. Драко, тебе надо остаться. Фадж хочет обговорить твой арест, — Люциус мягко сжал плечо сына и кивнул Гарри, приглашая его пройти к двери. — Но…но…разве…разве его всё равно…всё… — голос у Гарри слетел, а по щекам побежали несдерживаемые ручейки.       Он весь сжался, отказываясь отпускать чужие руки. — Я всё объясню вам, мистер Поттер, пока мы идём. Вам нужно поскорее оказаться в Больничном крыле, дабы мадам Помфри могла вам помочь, — Малфой-старший пошёл к выходу.

*****

      В коридорах было тихо — все студенты находились на занятиях — и Гарри чувствовал себя спокойнее. Даже присутствие Люциуса не ощущалось так сильно, как он этого боялся.       Тот молча шёл рядом, о чём-то напряжённо думая. Гарри тоже не начинал беседу, нервно трясясь и пытаясь справиться с панической атакой, так настойчиво пытающейся завладеть его телом.       Всё было напрасно. Гарри был уверен, что раз он рассказал про изнасилование, то Драко тут же освободят, но, видимо, у Фаджа были совершенно другие планы.              Происходящее сильно волновало его, заставляя сомневаться в правильности своего выбора. Он не знал, что Малфой сделал с Пайком, и от этого было ещё страшнее. — Мой сын сделал отчаянную вещь ради вас, мистер Поттер, — негромко произнес Люциус, поглядывая собеседника. — Вы злитесь? — Гарри старался не смотреть на него, хотя, рядом с ним, как и с Драко, почему-то не чувствовал такой высокой тревоги, как когда находился в окружении других людей. — На вас? За то, что сделал мой сын? — Малфой нахмурился и вскинул брови. — Драко сделал свой выбор, и то, что он сделал это ради вас, лишь показывает его привязанность, которую мне стоит уважать.       Гарри приоткрыл рот, совершенно потерявшись в противоречивых эмоциях. Обычно злой и гневный мистер Малфой — а он его запомнил именно таким — вдруг предстал мягким и приятным человеком, который совершенно не нёс в себе того негатива, которым, казалось, был переполнен. — Мне жаль, что с вами приключилось такое… И я рад, что вы смогли рассказать об этом, потому что подобные вещи замалчивать нельзя, — после небольшой паузы произнёс Малфой, и уголки его губ приподнялись. — Я не знаю, случалось ли что-то похожее прежде, но будьте внимательны к себе. Не позволяйте другим людям сломать вас.       Второй раз за этот день кто-то из взрослых говорил Гарри о том, о чём он предполагал, что никто никогда не узнает. Но глаза Люциуса, как и глаза Люпина, говорили о том, что оба мужчины если не понимают, то, по крайней мере, догадываются о произошедшем.       Гарри нервно кивнул, не сбавляя шаг. Он надеялся поскорее дойти до Больничного крыла, хоть и подсознательно боялся, что нервная система сдаст прямо там. Но страх от того, что Малфой начнёт расспрашивать подробнее, был слишком велик.       Но, к счастью, Люциус не сказал больше ни слова, лишь изредка поглядывая на Гарри каким-то отрешённым взглядом.       В Больничном крыле мадам Помфри удивлённо оглядела Гарри, и уже хотела было что-то сказать, как Люциус вежливо улыбнулся и отвёл её чуть поодаль.       Наблюдая, как меняется её лицо по мере прослушивания всего того, что говорил ей Малфой-старший, Гарри покраснел, ощущая, как руки вновь начинают трястись.       Прислонившись к стене, он облокотился на дверную ручку, стараясь не обращать внимания на то, как перед глазами вновь расплываются круги, а по пищеводу поднимается уже порядком надоевшая тошнота.       Будто в отдалении раздавался взволнованный голос мадам Помфри, но Гарри его уже не слышал, падая в чёрную тревожную пропасть. Лишь грязно-серые ласковые глаза стояли перед его лицом, словно пытаясь помочь.

*****

      Гарри пришёл в себя только под вечер. В Больничном крыле было темно, а так как он вновь был единственным пациентом, то мадам Помфри не стала зажигать свечи, и Гарри присел на кровати, вглядываясь во тьму.       На двух стульях возле его койки кто-то спал, неудобно скрючившись и поджав ноги. Нащупав на тумбочке очки и палочку, Гарри прошептал заклинание и вытянул руку вперёд, освещая лица незнакомцев.       Рядом с его изголовьем дремал Драко. Светлые волосы прикрывали лицо, а на запястьях всё ещё темнели круги от наручников. Застонав во сне, Малфой поменял позу, поудобнее устраиваясь на маленьком стуле. Одна его рука лежала на покрывале, видимо, до это сжимая пальцы Гарри.       В ногах же спал Ремус. Он заснул с книгой, и теперь она норовила свалиться каждую секунду, когда он тяжело вздыхал, негромко похрапывая.       Гарри улыбнулся, смущённо оглядывая нежданных гостей. Было удивительно приятно, хоть и неловко за то, что люди, ставшие ему настолько близкими в последнее время, пришли его негласно поддержать.       Огорчительно было не видеть Рона и Гермиону, но Гарри справедливо полагал, что у друзей есть повод, чтобы не навещать его. — Ты проснулся, Поттер? — слабо прошептал Малфой, приподнимаясь и потирая заспанные глаза. — Как твоё самочувствие? — Лучше. Не…не хочешь лечь рядом, а то…кажется…тебе…тебе там… — Если ты не против, то я лягу, — мягко перебил смущённого Гарри Малфой и улыбнулся, ложась к нему в кровать.       Впрочем, он занял самый край, дабы между ними оставалось расстояние.       Пару минут они смущённо молчали, и Гарри с ужасом думал о том, что Драко наверняка слышит, как громко стучит его сердце. Но тот не проявлял никаких эмоций, лишь разглядывая Гарри так внимательно, словно никогда раньше его не видел. — Я хотел спросить, если можно, — дышать почему-то стало тяжело, а грудь будто сплющило от внутренней паники. — Что…что ты сделал с Пайком?       Малфой хмыкнул, и лицо его слегка побледнело, хоть выражение и не изменилось. В серых глазах что-то дрогнуло, и Гарри со смущением понял, что не может оторвать взгляд от покрасневших и таких манящих губ.       Отвернувшись, он прижал ладони к щекам, чувствуя, как они горят. Впрочем, из бездны отчаянного стыда его вырвал спокойный голос Малфоя: — Я использовал на нём Круцио, — он говорил об этом, как о чём-то само собой разумеющемся.       Выдавали его лишь пальцы, дрожащие так сильно, что в какой-то момент он накрыл их одеялом, дабы спрятать от взгляда собеседника. — И…и что теперь? Что теперь будет? — с испугом представив, что это, возможно, их последняя ночь вместе, Гарри сжал бледное запястье, с тревогой заглядывая в лицо Малфоя. — Ничего, наверное. Ну, почти. Фадж поговорил с отцом, они решили, что Пайку предъявят несколько обвинений в изнасиловании, дабы он отмылся хоть от одного, ему предложат сделку. — Сделку? — Не волнуйся, он не вернётся в Хогвартс. Фадж сказал, что Пайк в любом случае исключён. А сделка заключается для того, чтобы он и его родители сняли обвинения с меня. В ответ ты снимешь одно из обвинений с него, собственно. Но Дамблдор много говорил о том, что он не хочет тебя в это впутывать, поэтому, скорее всего, все заседания будут закрытыми и пройдут без твоего участия, если, конечно, ты сам не захочешь обратного, — Малфой мягко улыбнулся, и в глазах его загорелись огоньки.       Гарри нахмурился, пытаясь осознать всё то, что только что услышал. Он боялся поверить, но, если Драко говорил правду, то всё наладилось. Наконец-то спустя долгое время всё наконец стало хорошо.       Прижавшись поближе к другу, Гарри глубоко вздохнул, постеснявшись задать самый пугающий вопрос, который вот уже несколько часов сидел где-то глубоко в груди и назойливо томил его.       А знают ли все про дядю Вернона? И если знают, то, что же будет дальше?