фейерверки

Джерард не сделал особенно много дел за утро, но морально он был вымотан. Его страшно бесило находиться рядом с группой Тони, но ему хотелось внимания. Рэй пришел пораньше и застал кусочек репетиции. Когда выступление закончилось, он раздраженно вздохнул, переняв настроение Джерарда, и возмутился: — Господи, ну и наглость. Джи, ты видел этого придурка? Их новый вокалист не умеет петь. И они, подобрав этот самородок, вышвырнули тебя, оправдывая это твоей плохой игрой на гитаре? А потом попросили тебя же заменить гитариста?! У меня просто нет никаких приличных слов. — Знаю, — Джерард поправил ремень кофра на плече. — Это было бы не утро, а катастрофа, если бы я не встретил кое-кого. — Интересно, кого, — хмыкнул Рэй. — Мы вечером, может быть, пойдем вместе смотреть фейерверки. Ты не обидишься, если я не пойду с тобой? — Нет. Я рад за тебя. — Рэй слегка погладил Джерарда по спине, и вдруг встрепенулся. — Вспомнишь солнышко — вот и лучик. Джерард нахмурился, не понимая, что происходит, и посмотрел туда, куда смотрел его друг. В нескольких метрах от них прошел быстрым шагом Фрэнк, никого не замечая. Спрятавшись за деревом, он закурил, и даже издалека было заметно, какое облегчение ему принесла эта сигарета. Джерард попытался сделать вид, что никого не видел. Рэй, заметив это, только закатил глаза. — Хочешь мороженого? — спросил он. — Да. Ты угощаешь. *** Они с Рэем прогуляли целый день и встретили всех, кого только можно. В какой-то момент Джерард почувствовал себя не в своей тарелке, и они разошлись. Рэй проводил Джерарда до двери. Когда Джерард зашел в дом, он понял, что дрожит. Голос Рэя в голове говорил, что это будет почти как свидание. Может, ему взять с собой немного домашнего вина? Мама не будет ругаться, если он возьмет немного. Он не успеет сварить глинтвейн. Он думает слишком много, кто-нибудь, помогите! Прошагав через комнату, он открыл дверь на задний двор настежь и уселся на пороге. Небо розовело. Все будет в порядке. А что если сказать Фрэнку, что он ему нравится? Джерард ударил себя по лбу. Конечно, он не мог. Он не хотел терять дружбу Фрэнка. Не сейчас. Телефон зазвонил в заднем кармане штанов. Джерард слегка подпрыгнул, торопливо отвечая на звонок. — Хей, Джи. Я скоро закрываюсь. Если хочешь, можешь выходить, встретишь меня. И, если можешь, прихвати с собой какие-нибудь анальгетики. Голова болит жутко. — Если ты чувствуешь себя не очень, то можем пойти в другой раз. — Нет. Я просто за сегодня устал. Так много народу было. И всем от меня что-то надо. Кошмар, — посмеялся Фрэнк. — Хорошо. Тогда если я выйду сейчас, то успею к тебе подойти. — Тогда до встречи. — Да, — ответил Джерард и повесил трубку. Он снял с вешалки черную толстовку Фрэнка и набросил на плечи, натянул кеды, игнорируя ложку, и потряс прищемленными пальцами в воздухе. Сверкая улыбкой в сумерках, Джерард поскакал галопом по направлению к парку. Только на середине пути он вспомнил, что обещал захватить какие-нибудь таблетки. *** Фрэнку казалось, что его ноги отвалятся нахер в ближайшие пять минут. Он мечтал просто присесть. Даже на стремный пластмассовый стул, даже на жёсткую деревянную скамейку. Даже на долбаный асфальт, господи, он так устал! Но в конце дня, особенно такого занятого, оставалось еще прибраться. И вот, он достал чистящее средство и из последних сил протирал аппарат для попкорна. За окошком киоска послышался шорох шагов, и Фрэнк, даже не взглянув, пробормотал: — Извините, здесь уже закрыто. — И тебе привет. Джерард, немного запыхавшийся, облокотился на прилавок. — Ой. Привет! Я сейчас, мне осталось только помыть пол, и я готов. — Хорошо. Как прошел твой день? — В целом неплохо. Знаешь, люди такие злые иногда. Просто противные. — Знаю, я и сам противный, — Джерард наморщил нос. — Ты не противный. Поверь мне, я видел противных людей. Ты не один из них. — Ну… Спасибо, наверное? Сейчас, может быть, не такой противный. Но когда я был маленьким… Я был ужасным ребенком, — хихикнул Джерард. — И что же такого ты сделал, когда был маленьким? — выгнул бровь Фрэнк, пшикая из пульверизатора на стол. — Ну, мне нравилось играть, как будто я что-то готовлю. Только я готовил не суп, а отраву для соседского мальчика. Фрэнк фыркнул и покачал головой. — А ещё, мне стыдно рассказывать это, но я тебе доверяю. Однажды, когда я был совсем крошечным, я чуть не задушил кошку. Я хотел завязать ей бантик на шее, но я не умел завязывать бантики, поэтому получился узел. И когда она стала задыхаться, она доползла до мамы, и мама ее освободила. — Хорошо, что все закончилось хорошо. А ты не виноват в этом. Ты был маленьким, и ты хотел сделать ее красивее, а не убить. К тому же, состраданию учатся, с ним не рождаются. Поэтому говорят, что дети жестокие. Зато теперь ты очень добрый и милый человек. — Ты думаешь, что я милый? — Джерард оттолкнулся от прилавка и обнял себя руками. — Да, — ответил Фрэнк, стирая пот со лба запястьем. *** Когда Фрэнк завесил прилавок, он перехватил рюкзак с одной руки в другую и чуть подпрыгнул на месте. — Ну что, идем? — спросил он, глядя усталыми глазами, но все равно улыбаясь. — Да, — с важным видом ответил Джерард. Затем, подергав за шнурок капюшона, добавил, — я нечаянно забыл взять какие-нибудь таблетки для тебя. Прости. — Ох. Ничего страшного. Давай зайдём в магазин по пути на стадион? Там как раз где-то недалеко есть супермаркет. — Хорошо! И они направились к стадиону. Они шли по аллее под цветущими вишнями и яблонями и болтали о всякой ерунде. Аромат, витающий в воздухе, пьянил — по-другому не скажешь. И то ли из-за этого аромата, то ли из-за близости Фрэнка, Джерард не мог справиться со сбитым дыханием: ему казалось, он мог только вдыхать и вдыхать, а выдохнуть не мог. В какой-то момент Фрэнк заметил это и поинтересовался, все ли в порядке, на что Джерард сбивчиво ответил, что это все из-за ребра. *** Когда они дошли до стадиона, там была куча людей. На трибунах почти не было пустого места. Позади трибун сохранялась атмосфера ярмарки: из расставленных палаток пахло жареным мясом и кукурузой; везде сновали дети с какими-то светящимися в темноте игрушками и гелиевыми воздушными шариками. Сидящие на трибунах наблюдали за каким-то местным детским вокальным ансамблем, исполняющим одну из миллиона жизнерадостных песен о дружбе. Глядя на все это, Фрэнк закатил глаза. — Терпеть не могу эти песенки. — Я тоже, — сказал Джерард, протискиваясь через толпу. — И песни про прекрасную Америку. — Слушай, Джи. А нам обязательно идти на трибуны? Мы разве не можем тут постоять? — А ты разве не устал стоять? Я не работал сегодня, но так устал, что мне хочется приземлиться. Знаешь, как сказала моя учительница по физике, все тела стремятся принять положение с минимальной потенциальной энергией. — Поэтому мне всегда хочется прилечь, — кивнул головой Фрэнк, перешагивая скамейки. — Именно. Наконец, они добрались до свободных мест на трибунах и с облегчением приземлились на зеленые сиденья с облупившейся краской. Зашуршав рюкзаком, Фрэнк выудил оттуда очки и нацепил их на нос. После он вытащил блестящий блистер с таблетками от головной боли и молочный коктейль в картонной коробочке. Он проглотил таблетку и запил ее. Затем он повернулся к Джерарду и протянул коробочку к его лицу: — Хочешь попробовать? Джерард наклонился вперед и, осторожно обхватив трубочку губами, сделал маленький глоток. — Спасибо. Это вкусно. — Хочешь ещё? — Нет. Они разговаривали, пытаясь перекричать детский ансамбль, который, судя по всему, заканчивал концерт финальной песней. Слегка толкнув локтем Фрэнка, Джерард указал на технических работников, в кустах поджигавших фитили фейерверков. И тут в воздухе раздался свист и грохот, и, словно огромная сверкающая астра, в небе распустился фиолетовый салют, а за ним еще один розовый и белый. Джерард понял, что опять не может дышать, и только вздрагивал от шумных вспышек, уставившись в небо, как вдруг он почувствовал руку Фрэнка, осторожно обнимающую его за талию. — Ты что, боишься фейерверков? — добрый голос Фрэнка послышался совсем рядом с его ухом. — Ты весь дрожишь. — Н-нет, — кое-как выдохнул Джерард. — Просто я очень… во… одушевлен… Фрэнк прижал его к себе чуть ближе. Джерард повернул голову. Фрэнк смотрел в небо и улыбался. Огни подсвечивали его лицо то красным, то зеленым, то синим. Губы казались гладкими и полными, как вишни. Черные волосы чуть завивались у висков. Джерард знал, что он запомнит этот момент навсегда. На всю свою жизнь. Фрэнк повернул лицо. — Ну ты чего? Это же ты меня позвал, а сам не смотришь! Красиво же! — Он снова отвернулся. — Смотри, как будто искры сейчас упадут на нас или на деревья. Джерард послушно посмотрел вверх. Не отрывая взгляда, он сказал: — Когда в детстве я не слушался, родители говорили, что они поедут с Майки в цирк, а меня не возьмут. И когда там запустят салют, они будут ловить огоньки в покрывало, а мне не покажут. Фрэнк хихикнул. — Хочешь поймать огонек в покрывало? А обжечься не боишься? — Боюсь, — ответил Джерард и уронил голову на плечо Фрэнка, имея в виду совсем не огоньки.