Ворон Грёз

      — Люсьен! Люсьен, я спросить хочу! — Мэтью пропрыгал по столу библиотекаря, отвлекая леди-босс от огроменного талмуда в радикально-красном переплёте.       Серьёзно! При жизни он считал, что такие книги водятся только в музеях.       — Я тебя слушаю, Мэтью, — женщина подняла на него слегка раздражённый взгляд.       Ладно-ладно, возможно, он слегка перестарался, приставая к ней с самого утра. Но всё-таки он хочет понять. Просто понять!       И у кого спрашивать о работе Грёз и силах Ворона, как не у той, кто всё-всё знает? Нет, конечно, ещё остаётся Босс, но спрашивать Повелителя об этом он не рискнёт. Вот совсем. Совершенно. Никогда.       Мэтью подпрыгивает поближе и склоняет голову на бок. Так оказывается, действительно, лучше видно! Теперь понятно почему птицы так постоянно делают.       — Босс сказал, что тот жуткий тип с зубастыми глазами — Коринфянин — незадолго до того, как он его остановил, подвергся действию какого-то амулета защиты. Типа убил.       — Это так, — взгляд Люсьен полон терпения. — Я встретила его на побережье Моря Кошмаров во время отсутствия Лорда Морфеуса.       — Да, но... кар! Я не об этом! — он взмахивает крыльями в избытке чувств. — Если его вернуло после «смерти», почему этого не случилось с... Джесами?       На имени прошлого ворона Повелителя Мэтью понижает голос и нервно оглядывается по сторонам. В Грёзе действует негласное правило — не напоминать боссу о Джесами. С сомнительным удовольствием попадания под местный дождь он уже имел возможность ознакомиться. И ему не понравилось!       Библиотекарь Грёз снимает и откладывает в сторону очки, прочищая горло. Некоторое время она просто молчит, но Мэтью терпеливо ждёт. Это очень важный вопрос, между прочим! И не только в приложении к нему самому!       — Ты должен понимать, Мэтью, — говорит Люсьен, когда пауза чрезмерно затягивается. — Ворон Грёз это... не совсем обычный Сон, — женщина смотрит на свои руки, не поднимая на него взгляда. — Все Вороны когда-то были людьми и стали теми, кто они есть, умерев во сне. У всех, умерших во сне, есть возможность остаться в мире Грёз и стать его жителем, если таково будет их решение. Но новый Ворон всегда появляется только в том случае, когда прошлый... перестаёт быть.       — Каар...       Она уже говорила ему это, но он не рискует прерывать её словом. Мэтью чувствует как пушатся и раздуваются чёрные перья, делая его похожим на комок перьев.       — Вороны Грёзы в равной степени принадлежат Царству Снов и Тусклым Землям Госпожи Смерти, сестре милорда, — она тяжело вздыхает. — Коринфянин же – Старший Аркан. Один из сильнейших Снов и Кошмаров, созданных владыкой когда-то. Ему некуда было вернуться, кроме Мира Снов. Здесь его дом, как бы он этого ни отрицал, здесь его якорь.       — Это не совсем тот ответ, на который я рассчитывал, — отзывается Мэтью.       — Я не знаю, — резко отвечает ему библиотекарь, поднимая на него тяжёлый взгляд. — Такой ответ тебя устроит?       — Кар! — он отскакивает в сторону, нервно встряхивая крыльями.       Если бы взгляд был кинжалом, его бы пришпилило к столу, пробив насквозь.       — В том ли дело, что она провела много лет в Мире Яви рядом с Лордом Морфеусом, пытаясь спасти его. Или в том, что её убили в доме мага рядом со сдерживающим милорда кругом, отрезающим его от Грёзы. Или в том, что сама Грёза находилась в тяжёлом состоянии, медленно разрушаясь... Но она не появилась в Грёзе. И я не знаю, нормально ли это, потому что никогда до этого не было так, чтобы Ворон Сна был убит.       Отрывистые слова падают в тишине библиотеке, наотмашь бьют по крыльям и пробирают жутью вдоль позвоночника. Люсьен недовольна и раздражена, и он отходит от ещё ближе к краю стола.       — Кар! Ладно! Я понял! Не надо так на меня смотреть! Брр! — Мэтью взмахивает крыльями, взмывая в воздух и перелетая на стеллаж с книгами повыше. — Мне же просто было интересно! Не злись!       Вообще-то, не совсем, но настоящую причину он не скажет даже под страхом расстрела. Не сейчас, по крайней мере.       Он летит из библиотеки, ловя попутный ветер, не существовавший бы в реальном мире, мысленно ёжась и передёргиваясь. Вот же... умеет Люсьен нагнать жути.       Он влетает в тронный зал и садится у нижних ступеней трона, на которых привычно сидит босс с какой-то книгой в руке. Наверное, из тех, что Люсьен отобрала ему, чтобы ознакомить с литературой прошедшего столетия.       — Что случилось, Мэтью? — спрашивает Сон, отрываясь от истории в своих руках. — Ты выглядишь встревоженным.       — Приставал с вопросами к Люсьен, — нервно пропрыгав по мраморной ступени, он выдаёт правду, не вдаваясь в детали. — Брр! Она может быть страшной! — доверительно сообщает он своему королю словно великую тайну. — Кажется, я её достал. В ближайшее время придётся поискать другой источник знаний.       Морфей усмехается и нежно проводит пальцами вдоль тёмных перьев.       — Верь себе, Мэтью, — говорит он, позволяя Мэтью млеть и ластиться под своими прикосновениями. — Ты теперь часть Грёзы. Даже если ты не знаешь ответа, она поможет и подскажет. Нужно только довериться.       — Постараюсь, — вздыхает ворон.       Да, он постарается, а дальше будь, что будет.              Через несколько дней они отправляются в Пробуждение. Босс идёт к своему бессмертному человеку, а Мэтью составляет ему компанию, как и положено Ворону. Правда, в сам паб с очень странным названием «Новая гостиница» он не залетает. Местные вряд ли оценят птицу рядом с собой, да и болтать будет нельзя — люди, оказывается, очень нервно реагируют на говорящих воронов.       Через окно он наблюдает, как Сон Бесконечного едва-едва улыбается, сидя рядом с почти совсем обычным человеком. И это так удивительно — Мэтью не видел босса улыбающимся... ну вот никогда. Конечно, он знаком с ним совсем не долго, но... вау! Сон не производит впечатление человека, способного улыбаться... ну вот так. В простой беседе.       Воплощение всего бессознательного рядом с Робертом «Хоб» Гэдлингом выглядит почти счастливым!       Как кот, развалившийся в пятне солнечного света, приходит мысль к Мэтью.       Ну... учитывая, что босс умеет превращаться в кота... это, наверное, вполне вписывается в нормы сравнений, - думает он.       И едва не наворачивается с ветки, слыша дружелюбный голос совсем рядом со своим убежищем на нижних ветках дерева.       — Здравствуй, Мэтью, — улыбается Смерть, стоя совсем рядом и занимаясь тем же самым, что и он.       — Кар! — нервно пушится ворон, всплескивая крыльями, но быстро берёт себя в руки.       Это всё ещё жутко, но после встречи с Люцифером, его таким не проберёшь! Точно нет!       Ну, может быть, совсем чуть-чуть...       — Привет, леди Смерть!       Ну, а что ещё он мог сказать на такое приветствие? Вот честно, был бы человеком — поседел б. И то, он не уверен, не пролезли ли белые перья в его обсидиановой тьме.       Краем глаза он оглядывает свои крылья и хвост, переступая с лапы на лапу на ветке, пока антропоморфное воплощение смерти с умилением наблюдает за сидящим за столиком младшим братом.       — Так... — тянет он. — Ты пришла к боссу? Или по делу?       — У меня была встреча неподалёку, — беззаботно откликается женщина, — вот и решила заглянуть. Правда, они милые?       Солнечная улыбка обращена к окну, в котором Хоб Гэдлинг активно жестикулирует, размахивая руками, пересказывая Повелителю Снов подвиги своих студентов. Сон кажется искренне заинтересованным. Да что уж там! Мэтью, пожалуй, впервые видит, как тот так улыбается!       — Если он его ещё и накормить его сумеет, — бормочет себе под нос ворон, — то Люсьен ему точно памятник поставит...       Смерть заливисто смеётся, ласково гладя его по спинке. Всё-таки вороны и её птицы.       Мэтью косит на неё тёмным глазом.       — Госпожа, могу ли я спросить?       — Можешь, но отвечу я или нет, зависит не от меня.       Он переминается с ноги на ногу и топорщит перья на крыльях.       — Видели ли вы душу Джесами, когда она... — он замолкает, не решаясь продолжить.       И воплощение Смерти грустно вздыхает.       — Я никого не могла забрать оттуда, Мэтью, — признаёт она. — Поместье Родерика Бёрджеса было наполнено древней магией. В его стенах могли умирать живые существа, но их души так и оставались внутри. Чтобы забрать оттуда кого-то в Тусклые земли, мне приходилось ждать, пока душа выйдет из дома, — Смерть качает головой. — Я не видела Джесами.       — Значит ли... значит ли это, что она могла потеряться? — спрашивает он.       — Не обязательно. Вороны принадлежат и моему Царству, — напоминает она. — Они одни из немногих, кому не нужна помощь, чтобы добраться до Тусклых земель... к тому же, Джесами была сном. Возможно, из-за заточения моего брата, её просто... не стало.       — Понятно, — тянет он, склоняя голову. — Благодарю, госпожа.       — Не стоит, Мэтью, — погладив на прощание его крыло, она танцующим шагом уходит вдоль по улице. — Пока, Мэтью! Мне пора бежать на следующую встречу! Поздоровайся от меня с Морфеусом!       — Обязательно!              Под крыльями вьётся холодный ветер, порывы воздуха на такой высоте то и дело сбивают с пути, бросая из стороны в сторону. Пусть за пределами реальности, на краю вечности и в пределе бесконечности здесь есть свои, жестокие и очень страшные законы.       Законы, которых Мэтью может не знать, оформленные в строгие постулаты, но как существо Грёз чувствует всем своим нутром.       Крылья сводит болью и судорогой, но он упрямо летит вперёд, вглядываясь в затянутые туманами земли, рассыпающиеся на песчинки и собирающиеся из праха. Всё здесь одновременно эфемерней воздуха и твёрже алмазов, грани миров, царств и края вселенной складываются и разлетаются, как серебряные осколки стекла в калейдоскопе, в любой миг готовые обернуться ртутью.       Мэтью ищет, позволяя ветру нести вперёд, почти разрывая на части.       Повелитель Снов и Властелин Кошмаров сказал ему верить себе и доверять Грёзам, в таком порядке.       И он верит.       Золотая нить, тоньше осенней паутинки и крепче стали, тянет его в даль. Мимолётная мысль, что нужно было всё-таки сказать хотя бы Люсьен приходит и уходит. Всё потом.       Очередной порыв ветра едва не швыряет кувырком через голову, но он наконец замечает внизу то, что так долго искал и ныряет вниз, складывая крылья, как пловец, входя в глубоководные тёмные недры.       На стыке Грёзы и Тусклых земель, на серых обезжизненных камнях, запятнанных кровью, лежит та, кого он искал с того мига, как впервые открыл глаза в Царстве снов.              — Я должна... я должна...       — Ага, конечно. Не болтай!       — Ты не понимаешь! Я должна помочь... должна спасти!.. его держат... схватили!..       — Ладно-ладно! Я тебе помогу! Не дёргайся!              Его, конечно, не слышат и, кажется, даже не понимают, что он не мираж... но и ладно! Главное, что живая... условно.       Лететь обратно с грузом, даже если здесь он намного сильнее, чем в Пробужденье, совсем не легче. Холодный ветер стал, как будто злее и сильнее, промораживая осколками льда до самых костей, и полубессознательная ноша не добавляет радости. Если вернётся, он возьмёт отпуск!       Мэтью чертыхается про себя и закладывает вираж.              — Кар! Люсьен! Прошу политического убежища! — Мэтью с размаха влетел в главного библиотекаря Грёз.       — Мэтью! — опешившая женщина с трудом отодрала ворона от своего камзола. — Где ты был! Ты отсутствовал!       — Потом! Всё потом! — он выдрался из её рук. — Потом выклюешь мне мозг! А сейчас спрячь меня от босса!!!       Грёзу за окном тряхнуло. По замку прошла дрожь.       — Что. Ты. Натворил?! — нахмурившись, потребовала ответа Первый Ворон Грёзы.       — Нашёл Джесами! Живую! Притащил боссу! Кар! — Мэтью нырнул под массивный, дубовый стол. — Он в шоке. И очень страшный! Спрячь меня!       Небеса Грёзы затянуло свинцовыми тучами, прошив их словно шрапнелью обжигающими лучами солнца.              — Каар! Босс! Не смотри на меня так! — Мэтью бочком отошёл от сидящего на нижних ступенях трона Повелителя Грёз.       — Мэтью...       — И тона такого не надо.       — Мэтью.       — Ты-благодарный страшнее, чем Ты-Кошмар! Кар!       Чёрный ворон нервно взмахнул крыльями, но улететь больше не пытался, кося глазом на выглядывающего из-под полы плаща с живыми звёздами на подкладке белогрудого ворона. Джесами выглядела довольной и счастливой, вновь оказавшись в объятиях своего повелителя.       Сон тоже... выглядел.       В древних глазах вращались галактики и не пролитые слёзы счастья. Грёзу трясло, а погода снаружи ходила ходуном.       — Почему ты не сказал? — спросил Дрим.       — Как будто я знал как! И что! Я так себе это и представляю, — он забавно откашлялся, пропрыгал вдоль ступеньки и выдал: — Босс, знаешь, у меня глюки! Меня куда-то тянет и зовёт! Но я не уверен. Оно поначалу вообще непонятное было!       — Глупый братец! — насмешливо пропела Джесами из-под руки Бесконечного.       — Всегда хотел сестрёнку, — признался Мэтью и позволил Сну мягко погладить себя по перьям, зажмуриваясь от удовольствия. — Правда, я мечтал о младшей, но уж что теперь.       — Спасибо, Мэтью, — выдохнул Морфеус, прикрывая глаза и хрупко улыбаясь. — Ты молодец.       — А Люсьен будет строгой тётушкой! — вредно каркнул ворон.       — Мэтью! — Люсьен бросила возмущённый взгляд на наглеца, прижимая к груди очередной здоровенный фолиант.       Он видел смущённый румянец, проступивший на тёмных щеках, но решил добить.       — Или ты хочешь быть бабушкой?       — Мэтью!!!       Библиотекарь безрезультатно попыталась скрыть смущение за яростью.       Под сводами тронного зала замка Грёз впервые за долгое время нёсся смех Сна из Бесконечных...