БВК

      Это был не просто обморок. Вика видела картинки, которые быстро сменяли друг друга. В этих картинках проносилась жизнь Виктории Клочковой — бывшей владелицы тела, куда занесло тоже Вику, но уже Абрамову. Что интересно, они с этой Викторией были полными ровесницами, рожденными в один день. Так что — здравствуй, прошлое. Аж 2005 год, середина декабря. И что, получалось, ей теперь жить за эту Вику? Но почему? Не найдя ответа, она предпочла думать, что Клочкова так напакостила себе и окружающим, что просто умерла, исчезла, покинула тело. А вот она, Вика Абрамова, очевидно, отдавшая коньки в результате наступившего на почве переутомления инсульта во сне, заселилась в освободившееся тело, получив за свои труды, так сказать, второй шанс.       Вика Абрамова была довольно циничной женщиной, в медицине иным работать трудно. Она могла рассуждать совершенно спокойно об интимных и стыдных вещах, не прикрываясь вежливостью. И обсценной лексикой вполне владела. И спокойно слушала, когда роженицы орали. Много всего наслушалась. И с откровенным хамством имела дело. И с ханжеством, и с пошлостью. Все было, мало кто способен похвастаться такими познаниями. И вот теперь она усмехалась про себя: Вика Клочкова считала себя невинной жертвой обстоятельств и плохих людей, хотя ее цинизму и наглости можно было только позавидовать. Она так хотела заполучить богатого мужчину, чтобы оплачивал все ее прихоти, что ради достижения этой цели была готова на все, в том числе изобразить беременность. Однако сам ребенок в ее планы точно не вписывался: эта дура и сама не знала, что в положении. Права была насчет нее та грудастая. Другое дело, что ни в каких грехах признаваться, а тем более извиняться и каяться Вика Абрамова, ставшая Клочковой, не собиралась. А то у всех сейчас будет разрыв шаблона.       Итак, стартовые условия у нее — так себе. Не очень. Хотя как посмотреть. Ладно бы, только упомянутый Роман, так она же крутила с двумя сразу! Правда, про второго никто не знал. И шантажировала Вика их обоих несуществующим (в ее представлении) ребенком. У первого требовала жениться на ней, а у другого — обеспечить ей безбедную жизнь. За границей. Ну, во втором случае, конечно, товарищ серьезный, у него политическая карьера, и незапланированным внебрачным ребенком он себе портить ее не собирался. Так что — он сам и предложил Виктории отправить ее как можно дальше. В Гондурас, как один из вариантов.       Но это было совсем не то место, куда хотела бы отправиться Клочкова, а потому она собиралась стребовать с него проживание где-нибудь в Европе. Правда, как она там собиралась жить, не зная ни одного иностранного языка толком — непонятно. И теперь уже новая Вика должна решать проблемы, в которые вляпалась ее тезка.       Допустим, с ребенком — просто отлично вышло. У Вики Абрамовой своих детей никогда не было — так получилось. А тут — такое счастье. Ей больше и не надо ничего в жизни. Мужиков этих — обоих в отставку. С такими каши точно не сваришь. А секретарши, которые ее терпеть не могут… да черт-то с ними! И, кстати, соперницу бывшую она верно угадала, но зла на нее не держала. Маша эта с бюстом размера «три плюс» и сама — мать-одиночка, живет со своими родителями. Так что грех на нее сердиться — ее и так судьба наказала. Есть еще начальник, который постоянно орал на Клочкову. За дело, в основном, но все же… Ну это вообще мелочи, и не с такими имела дело, как говорится! Да, много всего узнала Вика о себе новой. В конце концов информации оказалось столько, что она уже стала и сама себя считать именно Викой Клочковой, правда, с поправкой на опыт и память Абрамовой.       В сознание Виктория Аркадьевна пришла уже в больнице. Почему же она упала в обморок? Давление скакнуло? Гипотония беременных? Вероятно, такой диагноз и поставят. А еще было вполне возможно, что так проявилась реакция на смену… личности. Души — не хотелось говорить. Не любила Вика всю эту мистику. Да и в бога не верила. Всегда говорила трясущимся от страха пациенткам, цепляющимся за образа, когда надо ходить и приседать: — Вы молитесь, но дело свое делайте.       Эх, все, карьера акушера-гинеколога точно закончена. Эта Вика была секретарем. С неполным высшим образованием, но зато каким! Мажорский МГИМО, всего два курса, но как результативно! Замуж за нефтяника-олигарха выскочила. Не до учебы уже было. Даже заочку никакую не закончила, вот ведь дура-то! Ну да ладно. И с тем, что теперь имела Вика, да плюс опыт и знания Абрамовой, можно было неплохо устроиться в этой жизни.       Она открыла глаза огляделась: палата отдельная, явно элитная, как для 2005 года. Это кто же так постарался? У Вики Клочковой денег на такое обслуживание точно не было… Она пошевелила рукой, заворочалась в кровати. На ее движение тут же отреагировал персонал. Прибежала дежурная сестра. — Виктория Аркадьевна? Как вы себя чувствуете? — Спасибо, нормально. Только я не помню, как тут оказалась. — Вас привезли в бессознательном состоянии. Давление было низковато, врач поставил диагноз вегетососудистая дистония. Давление быстро пришло в норму, поэтому гипотонию беременных не поставили. — Понятно. Да, вероятно, так и есть — не стану спорить с поставленным диагнозом. А кто меня сюда привез? — Ваш муж… — Не хочу показаться потенциальной пациенткой «Кащенко», но я не замужем. По крайней мере, не была замужем до того, как упала в обморок в туалете компании, где я работаю. — Наверное, я не так выразилась, — хихикнула девушка, — отец вашего ребенка… Он и сообщил, что вы беременны. — Роман Малиновский? — Да, Роман Дмитриевич Малиновский, — подтвердила сестра и спросила. — Вы кушать хотите? Вам нужно усиленное питание. — Не откажусь, спасибо. А ваше имя, простите?.. — Лиза. — Спасибо, Лиза. Я с удовольствием поем.       Она осторожно села в кровати. Голова не кружилась. Встала, безошибочно нашла дверь в туалет. Потом в ванную сходила — «порадовалась» синякам под глазами. Но это дело поправимое. Пройдет.       Еда была нехитрой: овощное рагу с тушеным мясом. И пирожное с чаем. Вике этого было вполне достаточно. После ужина — оказалось, уже одиннадцать ночи, она снова почувствовала сонливость. Ребенок, судя по всему, был в порядке, раз ей ничего не сказали. И она сделала лучшее, что могла в данной ситуации — уснула.       Пробуждение было приятным и комфортным. Она открыла глаза и потянулась — жизнь играла яркими красками. Самочувствие — прекрасное. Снова пришла сестра — пока еще не сменилась, Лиза. Температура и давление были в норме. Правда, на запах овсянки организм отреагировал тошнотой — но не сильной. Кашу тут же унесли, заменив омлетом. Вот его она умяла с удовольствием. Как и яблоко. А от кофе ее чуть не вытошнило.       В десять позвонила Кира Воропаева — подруга Вики. Теперь, обладая памятью тела, ей было гораздо легче общаться. — Викусечка, как ты? — подруга искренне волновалась за нее. — Кирюш, спасибо, гораздо лучше. Врач говорит, у меня на почве переутомления обострилась вегетососудистая дистония. Ну и беременность здоровья не прибавила, конечно. Сегодня еще УЗИ сделают. — Давай, береги себя! Мы тут все за тебя переживаем! — Ага, спасибо тебе, что беспокоишься. — Викуся, тебе что-то надо? Саша может сегодня заехать… — Как ты его заставила? — искренне удивилась Вика. И правда, не боится себя случайно скомпрометировать, что ли? Да-да, тот самый политик, подающий надежды… Вообще-то Вика с ним была не в ладах. Он же постоянно над ней издевался. А уж как он злился на нее за эту беременность… И тут — такое благородство… Нда, что-то странно все это. Хотя чему тут удивляться? Уж коли сама в такую ситуацию попала. — Да он сам вызвался, — хихикнула Кира, которая очень хорошо знала характер своего брата, а потому понимала иронию Вики. И шутливо добавила. — Думаю, он к тебе неравнодушен! — Спасибо, мне одного неравнодушного — за глаза хватит, — скептически протянула Вика. — Новых привечать не хочу. А так мне ничего не надо. Сумочка у меня здесь, одежда тоже. Надеюсь, быстро выпустят. — Ты не спеши, обследуйся нормально. Не торопись на работу, ладно? — Хорошо. Буду следовать указаниям врачей. — Умница! Ты должна думать о ребенке прежде всего. — Так и будет, Кирюш. Спасибо, что позвонила. Я буду держать тебя в курсе, хорошо? — Хорошо, ну и я еще позвоню… Ой, погоди, Вик! Скажи, а это правда, что в обморок ты упала после общения с Пушкаревой? — Кир, да ты что? — удивилась Вика. Хотя — чему тут удивляться? Она же ненавидит Катерину. И Клочкова ненавидела эту очкастую секретаршу, которая ухитрилась за пару месяцев вырасти от секретарши до финансового директора компании. А ненависть в Викином положении — это плохо. Она не хотела работать в такой обстановке. Не надо этого ни ей, ни ребенку. И Вика, придав голосу волнения, сказала. — При чем тут она? Я просто уже собиралась уезжать на показ, и мне стало плохо, затошнило. Я побежала в туалет, там упала в обморок, секретарши меня привели в чувство. Пушкарева тоже была, да. Потом я уже при них хлопнулась во второй раз, но это точно все из-за давления… А дальше не помню. — Катя позвонила Роману и вызвала скорую. Рома приехал одновременно с бригадой. — Да, передавай ему мое большое спасибо за то, что поместил сюда, просто отличные условия. — Ну, что ты, Викусь? Это меньшее, что он мог для тебя сделать. Но я передам. Все, пока. — Пока, Кир…       Совсем хорошо. О ней заботятся! Ну и она сама тоже о себе позаботится. Что актуально с учетом положения, в которое себя поставила Вика Клочкова.       У нее был хронический дефицит денег. Она тратила быстрее, чем зарабатывала. Гораздо быстрее. Исправить ситуацию нужно было как можно быстрее.