Драконий Камень

***

POV Эйгон — Семь преисподних, почему я должен делить комнату с детьми? — пожаловался Эйгон, откинувшись на резное изголовье одной из двух кроватей в комнате. Эймонд попытался сесть рядом, но он оттолкнул его. Ни в коем случае Эйгон не собирался делиться кроватью. Дейрон и их мрачный брат могут спать вместе. — На этом этаже всего три комнаты, маме и Хелейне тоже придется делить покои, — ответил Эймонд так, как будто забыл, что Эйгон был рядом, когда кастелян, Селтигар, сообщил им об этом. Они разместились на четвертом уровне башни, третий предназначался для Лорда Десницы и Мастера над законами, второй и первый были заняты Королевской гвардией и слугами.       Он встал и посмотрел в большие открытые окна. Из-за холма виднелась верфь. И пришвартованный чуть ближе к замку корабль. Вероятно, это «Отрада королевства», личный флагман принцессы Рейниры, о котором он так много слышал. Говорили, она использует его, чтобы путешествовать на Дрифтмарк, в Эссос и на другие острова, присягнувшие Драконьему Камню. Он думал, что это глупо: зачем плыть на корабле, если можно полететь на драконе? Это главная причина их присутствия здесь. Отцу пришлось умолять отвергнутую им же дочь дать им возможность заявить права на драконов. В детстве король рассказывал ему истории о великом звере, который когда-то был связан с их семьей — Балерионе Черном Ужасе, на котором первым летал Эйгон Завоеватель, потом Мейгор Жестокий, а позже и сам Визерис, пусть и недолго. Отец рассказал ему о чувстве свободы во время полета среди звезд и о всепоглощающем ощущении силы. Он так хотел этого. И отец попросил Хранителей Драконов позволить ему выбрать яйцо, среди тех, что они принесли из Драконьей ямы. Но все они показались ему холодными и скользкими. Он помнил, как плакал, не желая видеть эти яйца. Тогда их положили в колыбели его братьев и сестры, но не прошло и трех месяцев, как яйцо Хелейны остыло, а затем тоже случилось и с яйцом Эймонда. Попробовали еще раз и новые яйца тоже обратились в камни. Когда же родился Дейрон, в его кроватке остыло последнее из жизнеспособных яиц, остававшихся в Драконьей яме. Вот тогда и появились слухи. Хранители заявили, что им не суждено иметь драконов, они обратились к властительнице Драконьего Камня с просьбой принять их и позволить продолжить служение своему ордену. Только двое остались в Королевской Гавани, чтобы научить принцев и принцессу командам на высоком валирийском на случай, если когда-нибудь им все же будет разрешено заявить права на драконов. Эйгон, когда подрос, спросил отца, может ли он просто заявить права на взрослого дракона, как сделал он сам с Балерионом. Но ему ответили, что все невостребованные драконы теперь на Драконьем Камне, во владениях его старшей сестры, принцессы Рейниры. Король Визерис терпеливо объяснил, что отдал остров и все его владения его сестре в качестве компенсации за то, что не смог сдержать данное ей обещание. Именно тогда Эйгон узнал, что Драконий камень и драконы были отданы сестре в обмен на корону, которую он когда-нибудь наденет.       Он тогда сказал, что отец может вернуть Рейнире ее корону в обмен на дракона. Это был первый раз, когда его мать — милая, нежная королева Алисента — ударила его так сильно, что у него треснула губа. Эйгон пытался узнать о драконах больше, но он никогда не был хорошим читателем. Буквы часто прыгали перед его взором, словно жили собственной жизнью, а у него лишь болели глаза. Однажды он упомянул об этом матери, и она заставила его пойти к Верховному септону, а тот запер его на три дня в пустой комнате без еды и воды. Септоны твердили, что он развращен и должен искупить вину, а он действительно думал, что умрет там. С тех пор принц поклялся никогда больше не заходить в септу по своей воле. Каждый раз, когда ему приходилось сбегать, а королевской гвардии удавалось приволочь его обратно в Красный замок, он подвергался физическому наказанию со стороны самого Верховного септона. Потому он был рад увидеть, что здесь, на Драконьем Камне, кажется, нет септ. Зато было высокое здание с четырнадцатью колоннами, где, вероятно, поклоняются Четырнадцати Огням. Из своих уроков истории он смутно помнил, что где-то здесь есть также большое Чардрево. — Иди отдохни, брат, мы были больше трех дней на корабле. Принцесса Рейнира сказала, что мы можем сначала прийти в себя, а поговорим завтра за обедом, — сказал Эймонд, откидываясь на кровать. — Я знаю. Я был там. — Эйгон закатил глаза и посмотрел на другую кровать, где уже тихо похрапывал Дейрон. — Это все их проверки: раньше путь на корабле до Драконьего Камня занимал всего три дня, теперь — почти четыре. — Здесь такие чудеса построили, а деревень я не вижу, — тихо сказал Эймонд, стараясь не потревожить младшего брата. — Рыбаки сказали, что здесь три деревни. Одна для засолки, они называют ее Слезой Дракона. В деревне у подножия Террас проживает большая часть населения, там есть септа, лечебница, гостиница, кузница и рынок. Ты видел широкий мост на востоке порта? Он соединяет порт с деревней. А на другой стороне острова есть еще одна деревня для работников верфей, — рассказал он, повторяя слова, которые услышал, когда сбежал от гвардейцев в порту ненадолго. — У них также есть дом исцеления, и кажется, там есть пастбище и единственное здание, которое я жажду посетить. Дрожащие бедра, — ухмыльнулся он брату, который поморщился. — Откуда ты все это знаешь? — спросил Эймонд. Эйгон презрительно фыркнул. — Эймонд, ты узник Красного замка, всегда твердишь только о своих спаррингах на тренировочной площадке или об уроках с мейстером. Ты не знаешь, что лучшие уроки извлекаются из рассказов простых людей. Он пожал плечами, когда брат с сомнением посмотрел на него: Эймонд верил только тому, что говорили ему их мать и мейстеры. У младшего брата нет собственного мнения. Он впитывает информацию, как губка, но очень мало задумывается о том, что на самом деле значит эта информация. В дверь постучали, и охранники впустили горничную. Эйгон оживился, желая попробовать женщин Драконьего Камня. Болтали, здесь так много блондинок, рожденных от драконьего семени еще с тех времен, когда было разрешено право Первой ночи, и возможность разделить постель с кем-то из Повелителей драконов в ночь свадьбы считалась благословением. Но той, что вошла, на вид было лет сто. Хриплым и властным голосом она велела веренице слуг помоложе поставить подносы с едой на столик сбоку. — Ваше Высочество, меня зовут Эна, я главная горничная Башни Ветрогон. — Сказала она этим, необычно сильным для своего возраста, голосом. — Эти двое — Лаекар и Хаэрон, вы можете позвать их, если вам что-нибудь понадобится. Ванна здесь… — сказала она и открыла боковую дверь. Там стояла большая медная ванна, она указала на какие-то рычаги в форме драконов с открытой пастью. — Вы поворачиваете голову красного дракона, чтобы получить теплую воду, и голову белого дракона, чтобы получить холодную воду. Вы можете смешивать их до желаемой температуры. Его брови поднялись в крайнем удивлении. Он жил в роскоши Красного замка, бывал в Хайгардене и даже Утесе Кастерли, но никогда не слышал о чем-то подобном. Всюду приходилось ждать по крайней мере час, пока слуги натаскают воду в ванну. Служанка же болтала о разных шкафах, где можно найти свежее белье и ароматное мыло, очевидно, любимое Рейнирой. Он отмахнулся от всего этого и набросился на еду — съел жареную утку и крабовый суп, запив бутылкой вина, а Эймонд решил исследовать ванну. Эйгон слышал, как тот задыхается и бормочет от удивления, одновременно поворачивая головы обоих драконов. — Как ты думаешь, откуда берется вода? — спросил Эймонд, даже не дожидаясь ответа. Он снял одежду и с шипением залез в ванну. — Черт возьми, эта вода обжигает! — крикнул он и повернул голову красного дракона, чтобы уменьшить количество воды, вытекающей из его пасти. Он закатил глаза. Глупый братец. продолжение следует...